Готы. Первая полная энциклопедия

Марцеллин никак не объясняет, почему готы прорвали именно левое крыло римлян. Возможно, оно было слабым, однако ситуацию выправил появившийся в последнюю минуту резерв. Причем последний упоминается только в римской армии, у готов его, возможно, и не было.

В разгар метательного боя наиболее смелые воины или даже отряды пытаются атаковать строй врага, встречая при этом сначала рой метательных снарядов, а затем, подойдя ближе, и мечи противника (Amm., XXXI, 7,13)[402]. У готов с их героическим этосом, в частности с почитанием личной храбрости, впереди сражались наиболее знатные со своими спутниками (Procop. Bel. Goth., I, 7, 3). Они должны были своим примером поддерживать свой высокий статус. Кроме того, начинать бой могла энергичная молодежь. Как отмечал уже Тацит (Germ., 14), знатные юноши германцев даже во время мира направляются к воюющим племенам для участия в боевых действиях. У готов сохранился подобный принцип: юношей направляли на наиболее рискованные мероприятия, в которых они должны были приобрести боевой опыт (ср.: Zosim., IV, 25, 3). Так, в 365 г. готы послали узурпатору Прокопию 10 000 человек цветущего возраста (Zosim., IV, 7, 2: ἀκµάζοντες), – по-видимому, наиболее боеспособную часть своих воинов. Возможно, такие действия были даже частью обряда инициации (ср.: Caes. B.G., I,1). По-видимому, и в войске готов существовал обычный для «первобытных» народов принцип возрастного деления воинов, который мы можем наблюдать, к примеру, и у римлян, и у папуасов. Тактику, основанную на этом принципе, мы наблюдаем у гревтунгов, которые в 386 г. пытались переправиться через Дунай. Сначала переправляется молодежь, затем люди среднего возраста, а потом все остальные (Zosim., IV, 38, 5; ср.: Claud., VIII (Paneg. IV cons. Honor.), 626—630). Вероятно, и в других тактических ситуациях функции более энергичной молодежи были те же.

Возвратимся к описанию битвы. Аммиан упоминает, что в сражении участвовали всадники, которые преследовали бегущих пехотинцев, рубя их спатами по головам и спинам. Как этот эпизод соответствует с основным пешим боем, не ясно, поскольку сражение продолжалось долго. Если это не обычная риторика, то речь идет о каком-то эпизоде сражения, но, очевидно, не главном.

Затем автор хотя и риторически, но отмечает интересную черту: у упавших воинов сражающиеся подрубали лодыжки, очевидно, чтобы раненые не смогли вновь подняться. Раны на поражение воины получали метательным оружием: пулями из пращи и стрелами. Поскольку праща не была обычным готским оружием, ведь они даже при штурме бросали камни рукой, то Аммиан описывает раны готов, а не римлян. Тут же говорится и о ранах, полученных в ближнем бою (ср.: Amm., XXXI,13, 4—6). Метнув копья, воины рубились мечами (Amm., XXXI,13, 5). И если враг не успел прикрыться щитом, то сильным ударом клинка можно было разрубить голову. Хотя если бы воин видел рубящего, то, даже не успев закрыться щитом, голова инстинктивно бы отдернулась и рану мечом, описываемую автором, нанести было труднее. Скорее всего, подобное ранение в голову наносилось уже бегущим сзади.

Итак, рассматривая описание битвы при Салициях, мы видим интересный феномен стиля Марцеллина. С одной стороны, ход битвы представлен туманно, расположение войск – столь обычное для античных авторов – вообще не упоминается, но, с другой стороны, это сражение показано как типичная битва между римлянами и готами, между культурой и варварством. Тут все характерные черты сведены воедино. Это скорее битва-характеристика, а не конкретный бой[403]. Элементарная же тактика готов выглядит, согласно описанию, следующим образом: противники сходятся, воодушевляют себя криком, строятся в «черепаху», сближаются на расстояние броска копья и перестреливаются. В это время отдельные храбрые воины или даже отряды завязывают схватки. Подобная битва длилась весьма долго, в данном случае с рассвета до заката: по современному летнему времени с 6 ч 20 мин почти до 20 ч (по данным на конец августа), то есть в общей сложности порядка 13,5 часа!