Говори со мной по-итальянски

Та уже открыла рот, чтобы возразить мне. Вот зараза! Не может немного помолчать?

— Не люблю! Не люблю такое. — Наверное, она не в курсе, что со стороны выглядит, как маленький ребенок, что, несомненно, делает ее обаятельной и вызывает у меня улыбку, которую я прячу за пальцами вытянутой ладони.

Положив локоть на подлокотник стула, я сдавливаю кисть в кулак и упираюсь им в подбородок.

— Принесите, пожалуйста, девушке какое-нибудь антикапризное лекарство, — не выдержав, прошу я.

Ева цокает языком, а слегка полный мужчина с чуть длинноватыми волосами, в зеленой просторной рубахе и темных джинсах искренне смеется.

— Эх, парень-парень, поверь моему опыту: нет такого лекарства.

Он удаляется, дав поручения официанту, оставляя нас наедине. Из самого помещения доносится неторопливая итальянская музыка. Я прислушиваюсь к словам и не замечаю поначалу, что Ева ерзает на стуле. Буквально в течение минуты, пока мы все еще не начали разговор, нам приносят одну содовую — мне и, похоже, клубничный коктейль, Еве. Она переводит глаза в направление открытой двери бара, я делаю так же. Владелец, помешивая ложкой напиток в своей светлой чашке, подмигивает нам. Поступок мужчины вызывает у Евы улыбку. Мне очень сложно быть хорошим парнем — я не такой. Но ради нее держусь, сдерживая себя. Не показывая плохую сторону, не показывая взрывного характера и желания закричать, когда того вынуждает обстановка или человек. Я чертовски, чертовски хорошо держу себя в узде. Боюсь, однажды этому придет конец.

Просто с самой первой нашей встречи, когда Ева показала, насколько ей неприятно мое или лучше сказать, наше с парнями, присутствие рядом с ней, я не могу быть гадким. Я хотел сделать все, чтобы получить шанс хотя бы раз заговорить с ней. Хотя бы один раз. Будем считать, что у меня вышло.

— Ладно, — говорю я.

Ева тяжело сглатывает и повторяет за мной:

— Ладно.

Между нами нависает пауза, которую очень тяжело назвать короткой, после которой девушка вдруг выдает:

— Что ты хочешь узнать? Давай скорее с этим закончим.

Я облизываю нервно губы, чувствую, как сильно вспотел, невзирая на то, что сижу лишь в одной тонкой футболке.

— В тот день… в ту ночь… сентябрьскую ночь…, - я теряюсь, иногда замолкая, потом начиная снова говорить, но не находя слов.

Они исчезли, застряли в горле, потерялись где-то внутри меня. Без шуток, это самое паршивое чувство! Ева вскидывает руку, отодвигает напиток на середину круглого деревянного стола. Я сразу закрываю рот в ожидании.

— Да, — ее голос звучит тонко и нежно. Через миг он меняется, в нем появляются нотки ненависти и метала: — Это был ты, Лукас. Это был ты, твои друзья и я — ни в чем не виноватая девочка, оказавшаяся на вашем пути.

Пояснения к главе

[1] — знаменитый римский отель, на крыше которого находится один из самых популярных баров Европы.

Глава 14

Ева

Похоже, у него отнялся дар речи. По-другому мне не объяснить нервно дергающийся кадык Лукаса. Он то приоткрывает губы, то смыкает их плотно. То прячет глаза, то вскидывает ресницы. В ясных голубых глазах шок, неверие в мои слова, нежелание признавать очевидное. Он и сам знает правду. Точнее будет сказать, Лукас уже догадался обо всем до того, как задал роковой вопрос. А я всего лишь не стала ничего скрывать. В другой раз поступила бы иначе, наверное. Но мое вечно угнетенное состояние, невозможность вырваться из оков личного ненавистного страха — все это уже стало безумием.

— Нет, — трясет головой парень, оттягивая ткань футболки в районе горла. — Нет.

Его шепот слышится мне криком. Хочется встать, обойти стол и хлестнуть по лицу собеседника. Он ещё смеет отрицать… Но вместо всего, что представила, просто остаюсь холодной. Делаю вид, что мне, в общем-то, плевать.

Рассматриваю свои ногти, пальцы, оглядываю улицу, других посетителей бара-ресторана.

— Ты и сам знаешь, что я не лгу, — говорю ему я ровным голосом.

Он тяжело сглатывает, вглядываясь в мое лицо. Вмиг его глаза наполняются сожалением, которое мне к черту не нужно.

— Ева…, - произносит Лукас, вкладывая в этот слог скорбь и раскаяние.

Я продолжаю пить свой напиток, выказывая полное равнодушие, в то время как у меня в душе начался ураган.

Шторм, буря. Стихия, правящая внутри меня, сметает все на пути, сжимает в мощной ладони сердце. Острыми когтями пронзает его. Извинения Лукаса снова возвращают меня в прошедшую давно ночь. Было бы лучше, чтобы он прекратил разговаривать, чтобы он замолчал. Но, признаться честно, мне даже интересно, какую речь он произнесет.

— Я… даже не знаю, что сказать. Я… бы сейчас так не поступил.

Ну, конечно!

— Я был пьян, Ева. Нет, я не оправдываю себя, нет! — Он хватается за голову, ладонями проводит по волосам, пальцами впивается в виски. — О, Господи!.. — из его рта вырывается тяжелый вздох, когда парень отворачивает от меня лицо.

Мне удается заметить слезу, скатывающуюся по его щеке, прежде чем он ее вытирает. Еще некоторое время Лукас смотрит вдаль. Возобновляя монолог, он предпочитает не смотреть на меня.