Говорящая ветошь (nocturnes & nightmares)

поджарый от фитнеса и кокаина
менеджер среднего звена
выходит из Холидей Инна, скотинна –
и вот те на:
наперерез
поэт-народоволец
выхватывает…
манагер бел как мел
вспомнил ясли-детсад-ЧеГевару,
отбывшую на Гоа шмару…
а поэт и мела бледней:
он-то вспомнил,
что заряженный духовностью пистолет
дома оставлен.
Ндаа…
не забыть хоть купить ноотропилу.
очухавшаяся жертва тем временем
наливает по сто вискарика
– вот мы и свиделись, братишка
(польское палево обжигает
растрескавшиеся – от нерьвов – губы).
вот так, ходили в один класс, теперь
представители разных б…ть классов.
истеричка Лина
историчка Инна…
помнишь?
а как в Сокольниках
на месте Холидей Инна
теснились деревянные двухэтажные домики,
как во дворе мелкий Толька Зверев, ну художник,
в хоккей гонял?
как перевозили
каланчу?
а как взрывали Храм
Христа Спасителя?
– с трудом. давно это было.
давно, давно, нивапрос. Князья,
соколиная
охота, сталинские соколы…
а это:
– в Сокольники он, гад, рвётся!
помнишь? помнишь?
И всё такое.
Мол, молились одним и тем же богам,
зубрили Кастанеду,
мастурбировали в Я Эдичку,
ээх…
…скоро, брат, осень.
за окнами август,
от дождя
потемнели кусты.
тесто протеста скисло.
потрох в пороховницах.
Мы
вышли из Ночи.
В Ночь
и уйдём.
Но был ли День?
Нет уверенности.
Боюсь,
мы попали в Зазор,
в этакую Вилку между…
Вилка! Конечно же, вилка!
…хватает её со стола
и – манагеру в глаз:
– вот те сука твой Филипп Гласс!

поэт

Насосавшись величия
поэт задремал…
Ему снится
едет он в авто
за окнами вьюга
но в салоне тепло
и кресло с подогревом
по «радио классик»
играет ноггано
«убил майку пойду до полины
под ногами пух тополиный»
пух тополиный…
– повторяет поэт
вдруг вздрагивает и просыпается…
Он один…
Одомашненная крыса в углу
дожёвывает
окурок смысла.
Поэт, страдая, перезаряжает
эстетический картридж.
«Врёшь, мы ещё повоюем – бормочет он –
есть ещё порох да-да
порох…»

«Когда-то сидели уткнувшись в пяльцы…»

# #