Говорящий сверток

Дойдя на цыпочках до опушки, она остановилась и на минутку включила фонарик, – уж очень ей хотелось посмотреть, на что похожи мандрагоры. Увидев их, она чуть не прыснула со смеху. Они выглядели как огромные зеленые пасхальные яйца с большими, но сейчас плотно закрытыми глазами, большими ушами, курносыми носами и капризными ртами. Яйца сидели на пеньках, по бокам каждого пенька топорщились две короткие, как обрубыши, ветки, кончавшиеся пучками веточек с листьями, – видимо, они заменяли мандрагорам руки и пальцы. На голове у них, точно косматые парики, торчали коротенькие веточки с массой листьев. Все мандрагоры спали и так храпели, что в лесу стоял гул.

Пенелопа потушила фонарик и, пройдя на цыпочках мимо первых мандрагор, углубилась в лес. В тусклом свете луны она ступала с большой осторожностью, боясь нечаянно наступить на мандрагору или на сучок. Шаг за шагом она медленно продвигалась вперед среди храпящих мандрагор.

Вскоре она вышла на лесную поляну, освещенную луной, от которой в разных направлениях расходилось шесть тропок. И тут в темноте она заметила вокруг поляны несколько зеленовато-синих огоньков, мерцающих, но неподвижных, – они будто наблюдали за ней. То были блуждающие огоньки – она тут же расслышала, как они переговариваются тихими хихикающими голосами.

– Это она, она, – хихикнул один.

– Да, да, да, да, – хором подхватили остальные.

– Она заблудилась, заблудилась, – со смешком шепнул первый.

– Заблудилась, заблудилась, потерялась, потерялась, – подхватил хор.

– Ее скоро съедят.

– Да, да, да, да.

– Съедят, съедят, съедят.

– Да, да, да, да.

Тут они скользнули прочь между деревьями и пропали так же внезапно, как появились.

Пенелопа осталась стоять посредине поляны и раздумывала, какую тропинку выбрать. Девочка жалела, что не захватила компас. Она закрыла глаза и попыталась мысленно вообразить карту острова и вспомнить, где находится поле руты.

Когда она открыла глаза, в начале каждой тропинки стояло по волку.

Оборотни напоминали больших лохматых овчарок, но ходили на задних лапах, а передними пользовались с ловкостью обезьян. Глаза их сверкали зеленым светом, они тяжело дышали, свесив красные языки, в пасти блестели белые зубы. Пенелопа не успела шевельнуться, как волки быстро и молча сомкнулись вокруг нее, на голову ей набросили мешок, схватили твердыми мохнатыми лапами и потащили. Она слышала их хриплое дыхание, пока ее, потряхивая, несли по тропинке.

Через короткое время Пенелопу поставили на ноги, привязали к чему-то, – очевидно, к дереву – и тогда только сняли мешок с головы. Она увидела, что стоит в просторной мрачной пещере, освещенной большим костром. Она была привязана к стволу, вбитому в земляной пол, и по обе стороны от нее тоже к двум стволам были привязаны Питер и Саймон.

– Пенелопа! – воскликнул Питер. – Что ты тут делаешь?

– Почему ты не с Освальдом? – закричал Саймон.

Торопливо, пользуясь тем, что оборотней в пещере нет, Пенелопа рассказала про огневку и про то, как попала в плен.

– Ну а мы, – сказал Питер, – мы благополучно прошли через Мандрагоровый лес и разыскали руту – она растет на берегу моря недалеко отсюда.

– Набили ее в мешки, – продолжал Саймон, – и тут вдруг появляется Освальд и говорит, что ты послала его к нам. Тогда мы попросили его вернуться назад и привезти в лодке тебя и Этельреда…

– Попугай отправился к вам, – подхватил Питер, – и мы ждали вас всех, и тут вдруг появился рой этих противных огоньков с криками «Тут они, тут они!» и на нас кинулись волки, мы и сообразить ничего не успели. Это произошло с полчаса назад.

– Что они собираются с нами делать? – спросила Пенелопа.

– Превратить в оборотней, – мрачно ответил Питер, – чтобы увеличить свои ряды.

– Что за глупости, каким образом? – в ужасе воскликнула Пенелопа.

– Укусят нас – и мы превратимся в оборотней, – объяснил Саймон. – Нам караульный рассказал. Когда луна зайдет, они устроят специальный обряд, во время которого нас укусят, – и дело сделано.

Пенелопа замолчала, раздумывая об уготованной им участи.

– Освободиться нам не удастся, мы уже пробовали, – добавил Питер. – Ничего не скажешь, связывать они мастера.

– У меня в кармане нож, но мне не достать, – сказал Саймон.

В эту минуту в пещеру вошел волк. При свете костра вид у волков был еще страшнее и отвратительнее, чем при лунном освещении.

– Не разговаривать! – рявкнул он грубым лающим голосом. – Сказано уже!

– Иди ты в болото, – огрызнулся Питер.

– Мы имеем полное право разговаривать, – поддержал его Саймон. – Почему вдруг нельзя?

– Таков закон. – Волк улегся у костра.

– Откуда он взялся? Вы в первый раз поймали пленников, и уже закон, – негодующе заявила Пенелопа. – Тупицы вы.

Волк прижал назад уши и зарычал.

– Мы не тупицы! Сумели мы вас всех сцапать? Сумели. Ну и сидите тихо.