Говорит Альберт Эйнштейн

— А второе — это руководство новым Физическим институтом кайзера Вильгельма, открытие которого не за горами. Что вы об этом думаете?

— Я польщен, господа. Благодарю вас.

— Интеллектуальный климат — идеальный, — продолжает Нернст.

— Зарплата достойная, — добавляет Планк.

— Аудиторной нагрузки не будет, — подсказывает Нернст.

— Какие у вас планы на будущее? — интересуется Планк.

— Я никогда не думаю о будущем. Оно наступает слишком быстро. Я посоветуюсь с женой. А потом сообщу вам о своем решении.

Если при таком раскладе Милева останется в Цюрихе, то в Берлине у него будет Эльза. Альберту легко жонглировать принципами. Жонглировать женщинами — нет. Впрочем, он сам заварил эту кашу.

— Ты же на дух не переносишь Пруссию, — возражает Милева.

— Да, но, по крайней мере, там нас ждет безбедное существование.

— Неужели?

— При этом у меня не будет никаких административных обязанностей.

— Неужели?

— Я смогу спокойно работать.

— А я что буду делать? — спрашивает Милева.

— Радоваться жизни в Берлине.

— Почему ты так думаешь?

— Да потому, что у тебя будет честь зваться моей женой.

— Когда же ты поймешь, Альберт: я хочу, чтобы у меня была честь зваться Милевой Марич.

— Тогда давай поедем в Берлин и выберем роскошные апартаменты, которые сделают честь и славу Милеве Марич.

— Какую честь? Я всего лишь фрау Эйнштейн. Я больше не Милева Марич. О тебе знает весь мир. А я что?

Альберт молчит. Закуривает трубку.

— Кто я? — не унимается Милева. — Кто меня знает?

— Тебя знаю я, — отвечает Альберт. И отгоняет ладонью облако табачного дыма.

— Ерунда! — кричит Милева. — Сейчас самое время во всем сознаться, Альберт.

— В чем именно?

— В том, что ты завел себе пассию.

Альберт молча крутит в руках трубку.

— Ты отводишь взгляд, — упрекает его Милева.

Опустив голову, он закрывает глаза.

— Скажешь что-нибудь?

Медленный вдох.

— Долго ты будешь молчать?

Он сидит неподвижно, выпуская кольца дыма из открытого рта.

— Ну?

— Я тебя люблю, — произносит он. — Тебя.

— А та женщина?

Он прикрывает рот ладонью и шаркает подошвами.

Милева разворачивает скомканный лист бумаги. Сует его Альберту:

— Вот, полюбопытствуй.

Альберт видит свой почерк: «Как же я жил раньше без тебя, моя маленькая вселенная? Без тебя я не чувствую уверенности в себе, страсти к работе и наслаждения жизнью — короче говоря, без тебя моя жизнь не жизнь».

— Все так, — бормочет Альберт.

— А Эльза?

— А что Эльза?

— Ты любишь ее?

— Нет.

— Ты с ней спишь?

Альберт молчит.

— Так, значит, Эльза! — надрывается Милева. — Вот стерва.

Альберт пишет Эльзе:

Мне нужно кого-то любить, иначе жизнь превращается в мучение. И этот кто-то — ты; ты не в силах на это повлиять, поскольку я не спрашивал твоего дозволения. Я всемогущий господин в загробном мире своих фантазий, по крайней мере, мне хочется так думать. Как было бы здорово жить с тобой тихо-мирно под одной крышей. Моя жена постоянно жалуется мне на Берлин, кроме того, она боится родственников. Ей не по себе от одной только мысли, что в конце марта настанет конец ее безмятежному существованию. Конечно, для этого есть некоторые основания. Моя добродушная мать оказалась чертовски зловредной свекровью. Когда она останавливается в нашем доме, сам воздух становится взрывоопасным.

Страх не отступает.

Я содрогаюсь от мысли, что когда-нибудь стану свидетелем вашей с нею встречи. Завидев тебя издалека, она будет корчиться, как змея! Я отношусь к своей жене как к работнику, которого не могу уволить. У меня есть собственная спальня, и я избегаю оставаться с ней наедине. Она мрачное, недружелюбное создание, которое не умеет наслаждаться собственной жизнью и одним своим присутствием гасит радость жизни в других.

Чета Габер терпеливо помогает Милеве найти подходящую квартиру в районе Далем на углу Руделофвег и Эренбергштрассе, 33, недалеко от института.

В марте Альберт отправляется в Берлин, несмотря на неотступные дурные предчувствия. Милева с детьми уезжает на воды в Южную Швейцарию.