Говорит Гитлер. Зверь из бездны

"Не просто обязанность, а всеобщую воинскую повинность, против которой Гинденбургова "обязанность содействия армии" — всего лишь необработанная заготовка. Нам нужны армии: не просто хорошо обученные спецподразделения, а массовые армии. Но мы будем использовать их не так, как в 1914 году. Как в "окопной войне" артподготовка проводилась перед фронтальной атакой пехоты, так в будущем, перед тем как задействовать армию, мы будем вести психологическое ослабление врага посредством революционной пропаганды. Враждебный народ должен быть деморализован и готов к капитуляции, его следует психологически вынудить к пассивности, и только потом можно думать о военных действиях. Как достигнуть моральной победы над противником еще до войны? Вот вопрос, который меня интересует. Кто сражался на передовой — тот не захочет новых кровавых жертв, если их можно будет избежать. Хороши все средства, которые позволяют сберечь драгоценную немецкую кровь. Мы не побоимся даже разжигать революции. Вспомните сэра Роджера Кэзмонта и ирландцев в мировую войну. Во вражеской стране у нас повсюду есть друзья, которые помогут нам; мы знаем, как их приобрести. Смятение, внутренняя борьба, нерешительность, панический страх — вот наше оружие. Вы же знаете историю революций, — обратился Гитлер ко мне. — Всегда одно и то же: господствующие классы капитулируют. Почему? Потому что они впадают в пораженчество; у них больше нет воли. Революционное учение — вот секрет новой стратегии. Я учился у большевиков. Я не боюсь говорить об этом. Люди в большинстве своем всегда учатся у собственных врагов. Знакомы ли вы с учением о государственном перевороте? Займитесь этим предметом. Тогда вы будете знать, что делать".

Мы слушали его, и никто не знал, насколько близко мы все находились к осуществлению этих идей. Я думал об эксперименте с большевистскими вождями, который затеяло Верховное главнокомандование Германии в мировую войну. То, что тогда казалось импровизацией, призванной сделать врага небоеспособным с помощью революции внутри страны, теперь было систематизировано, сформулировано в виде общего правила.

Антисемитизм наиболее извращенно выразился в еженедельной газете "Штюрмер", издававшейся Юлиусом Штрайхером, гауляйтером Франконии.

Травля евреев, проводившаяся национал-социалистическим "Боевым листком", часто сопровождалась порнографическим подтекстом, как, например, в печально известных "Историях о ритуальных убийствах". Печатались с продолжением и выходили отдельным изданием "Протоколы сионских мудрецов", содержанием которых был вымышленный еврейский план завоевания мирового господства — то, что "Протоколы" были явной фальшивкой, не мешало их распространению в органах антисемитской прессы."Я никогда не начну войны, не зная наверняка, что деморализованный противник сразу рухнет от одного гигантского удара. — В глазах Гитлера блеснула непреклонность, он начал кричать. — Если враг внутренне деморализован, если он стоит на пороге революции, если ему угрожают народные волнения — тогда время пришло. Один единственный удар уничтожит его. Авиационные налеты неслыханной массированности, внезапные атаки, террор, саботаж, покушения, убийства лидеров, удары превосходящими силами по всем слабым местам обороны противника, молниеносные, одновременные, без учета резервов и потерь — вот будущая война. Гигантский удар, сокрушающий все. Я не думаю о последствиях, я думаю только об одном.

Я не играю в войну. Я не позволю, чтобы "полководцы" командовали мною. Я САМ веду войну. Я САМ определяю момент, благоприятный для атаки. Такой момент бывает только раз. Я буду ждать его. С железной решимостью. И я не упущу его. Я приложу всю свою энергию, чтобы этот момент наступил. Вот моя задача. Если я добьюсь этого момента, я имею право посылать молодежь на смерть. Тогда я сберегу столько жизней, сколько можно сберечь.

Господа, мы хотим не играть в героев, а уничтожать противника. Генералы, несмотря на свои военные доктрины, хотят вести себя по-рыцарски. Они считают, что войны следует вести как средневековые турниры. Мне не нужны рыцари, мне нужны революции. Я положил учение о революции в основу моей политики".