Говорит Гитлер. Зверь из бездны

Подошел Гесс, в то время личный секретарь Гитлера, который отлучился в начале беседы, "Очевидно, господам не совсем ясно, каким образом Германия в будущем избежит многолетней позиционной войны, если технических новшеств для военного дела столь ограничено, разъяснил Гесс. "А кто сказал, что я вообще начну войну, как те идиоты в 1914-м? Разве все наши старания не направлены как раз на то, чтобы этому помешать? У большинства людей просто нет фантазии. — Лицо Гитлера исказилось презрительной гримасой. — Они могут представить себе грядущее только в образах, взятых из собственного мизерного опыта. Они не видят ничего нового, ошеломляющего. Генералы тоже бесплодны. Они запутались в своих профессиональных познаниях. Творческий гений всегда находится вне круга специалистов. Я обладаю даром сводить проблему к ее элементарной сущности. Из войны сделали тайную науку. Ее окружили торжественной суетой. Война — это самое естественное, самое повседневное. Война — всегда, война — повсюду. Ей нету начала, в ней нет перемирия. Война — это жизнь. Война — это любая борьба. Война — это древнейшее состояние. Вернемся к примитивным действиям тех же дикарей. Что есть война, как не коварство, жульничество, обман, как не атака и удар из засады? Люди убивают друг друга только тогда, когда они не могут найти другого выхода. Купцы, разбойники, воины — прежде все было едино. Есть расширенная стратегия, есть война духовными средствами. В чем цель войны, Форстер? Чтобы противник капитулировал. Если он это сделает, у меня будет возможность уничтожить его целиком. Зачем мне деморализовать его военным путем, если я могу сделать это другим способом, дешевле и лучше?">

И тут Гитлер развил перед нами основы своей военной стратегии, которые он затем многократно опробовал на практике. В то время это было необычное и не очень ясное учение. Было заметно, что он долго и тщательно занимался этим вопросом. Он ощущал себя новым великим стратегом, будущим полководцем — в новом и до сих пор неслыханном смысле этого слова.

"Если я возьмусь воевать, Форстер, то в один прекрасный мирный день я просто введу войска в Париж. На них будет французская форма. Они будут маршировать по улицам средь бела дня. Никто не задержит их. Они промаршируют к зданию Генштаба. Они займут министерства, парламент. За несколько минут Франция, Польша, Австрия, Чехословакия лишатся своих лидеров. Армия — без Генштаба. Все политическое руководство — в отставке. Возникнет небывалое замешательство. Но я уже давно связан с людьми, которые образуют новое правительство. Правительство, которое мне подходит. Мы находим таких людей, мы находим их в любой стране. Нам не приходится их покупать. Они приходят сами по себе. Их толкают к нам честолюбие и слепота, невежество и внутрипартийные склоки. Мы заключим мир прежде, чем начнем войну. Я вам гарантирую, господа: невозможное всегда выигрывает. Невероятное — надежней всего. У нас будет достаточно добровольцев, таких как наши штурмовики — молчаливых и готовых к самопожертвованию. Мы перебросим их через границу в мирное время. Конечно, никто из них ничем не будет отличаться от обычного туриста. Сегодня это кажется вам невероятным, господа. Но я буду проводить эту линию, шаг за шагом. Возможно, мы высадимся на аэродромах. Мы будем перевозить по воздуху не только бойцов, но и вооружение. Нас не остановит никакая линия Мажино. Наша стратегия, Форстер, — уничтожать врага изнутри, чтобы он сам себя побеждал".

"Две недели назад, — прошептал Форстер, — он представил генералам в Восточной Пруссии новый план обороны от нападения Польши. Они приняли этот план. Гитлер — гений, он специалист во всех сферах".

Линсмайер, наш командир штурмовиков, попросил Гитлера сфотографироваться с нами. Мы встали и вышли на косогор перед домом. Гесс сфотографировал нас, с Гитлером в центре. Мы немного прошлись по дорожке, в то время еще узкой, сразу за домом уводившей в близлежащий лес. Я взглянул на гостиницу "У турков", стоявшую напротив. Там собрались постояльцы, они направляли вверх свои бинокли. Гесс указал на зеленый склон, увенчанный мягким округлым куполом. Здесь следует устроить посадочную площадку для самолетов, чтобы не спускаться каждый раз в долину на автомобиле. Кстати, Гесс недавно успешно участвовал в авиационном соревновании. Форстер заговорил с ним об этом.

"Впредь оставьте эти полеты, — сказал Гитлер. — Вам это ни к чему. Вы нужны мне, Гесс".

Гитлер снова вернулся к прежнему разговору. "В авиации мы, несомненно, будем лидировать. Она дает много возможностей. Мы будем иметь превосходство надо всеми. В этой области у нас только один серьезный противник: англичане. Славяне никогда не умели вести воздушные бои. Это мужское оружие, это германский способ борьбы. Я построю самый большой воздушный флот в мире. У нас будут самые отважные пилоты. Конечно же, у нас будет еще и большая армия".

"Вы введете всеобщую воинскую обязанность?" — спросил Линсмайер.