Говорит и показывает Россия

Фокус заключался в том, чтобы ловко превратить отрицательный рейтинг Ельцина в положительный рейтинг Путина. Для этого Путина нужно было представлять одновременно и оппонентом, и помазанником Ельцина. Как объяснял Павловский, концепция состояла в том, чтобы вначале мобилизовать ельцинский электорат, а затем – антиельцинский, расколотый между разными партиями. У Путина было идеальное положение: он уже находился у власти, что всегда импонирует российским избирателям, и в то же время выглядел полной противоположностью Ельцину. Ельцин был стар, болен и все больше терял связь с реальностью. Путин был молод, сообразителен и энергичен. Ельцин был рослым и крупным мужчиной с распухшим лицом и седыми волосами. Путин был невысоким, худощавым и с редкими волосами. Путин летал на военных самолетах, позировал на военных кораблях, занимался дзюдо. Говорил он четко, спокойно и решительно. После эмоционального, импульсивного и пьющего Ельцина, который был воплощением национального русского характера, Путин казался каким-то почти нерусским. Он был скрытен, сдержан, трезв, неэмоционален и довольно педантичен. В процессе социологических опросов люди на фокус-группах отмечали в нем немецкие черты характера. Это был идеальный Штирлиц. “Я был в восторге, собственно говоря, я влюбился в него во второй половине сентября”, – вспоминал Павловский[375].

Путин появился как бы ниоткуда, он не имел никакого политического багажа, не ассоциировался ни с перестройкой, ни с коммунистами – все это работало на него. Даже в апреле 2000 года, когда его уже избрали президентом, две трети опрошенных россиян говорили, что мало что знают о Путине, хотя его чуть ли не круглосуточно показывали по телевизору. Ему можно было бы приписать любые качества. Путин был человеком без лица, идеальным шпионом.

Тесная связь между Путиным и семьей Ельцина была единственным слабым звеном, которое могли использовать противники конструкции, выстроенной в Кремле, говорил Павловский. Самым эффективным способом избавить Путина от этой связи была бы досрочная отставка Ельцина. Этот ход стал бы решающим во всем плане по передаче “престола” Путину, и Ельцин согласился его сделать. Правда, он решил подождать до декабрьских парламентских выборов, чтобы убедиться в том, что пропутинская партия “Единство” благополучно прошла в Думу. Сама эта партия была абсолютно искусственным образованием. У нее не было никакой другой политической программы, кроме поддержки Путина. Задача кремлевских технологов состояла в том, чтобы распространить растущую как на дрожжах поддержку Путина на партию “Единство” с тем, чтобы установить контроль над Думой.

Судьба партии была решена в тот момент, когда Путин якобы случайно появился рядом с лидером партии Сергеем Шойгу. Эти кадры, занявшие на телеэкране всего несколько секунд, по словам Павловского, были тщательно срежиссированы медиаменеджерами, как и якобы импровизированный ответ Путина на вопрос, за кого он собирается голосовать на думских выборах. Путин ответил, что как государственный чиновник, не принадлежащий ни к одной партии, он никого не поддерживает, но как частное лицо собирается голосовать за “Единство”.

В “Итогах” Киселев возмущенно заявил, что как частное лицо Путин должен рассуждать где-нибудь “в бане или на кухне”, а не на телевидении. Однако путинская поддержка вписывалась в логику типичной телеигры и оказывалась ценнее любой политической программы или официального заявления. “Это образ, это некое грамматическое обстоятельство. Если его развернуть, смысл уже такой с точки зрения избирателя: Путин подходит все ближе к Кремлю, войска подходят к Грозному. Это все идет одновременно. Возникает надежда. А ведь у избирателя это позитивная надежда, что, наконец, он избавится от Ельцина. И тут, оказывается, этому угрожают, что есть проблема, что герой может не оказаться во власти, оказаться слабым не по своей вине, а потому что, как говорится, ему бейсбольную биту не дадут. Надо дать герою бейсбольную биту. Дума – это бейсбольная бита”, – пояснял Павловский[376].

Зрители, привыкшие к подобному формату – когда их просят нажать на кнопку или набрать телефонный номер, чтобы поддержать того или иного игрока, – действительно не подвели. На декабрьских всеобщих выборах партия “Единство”, созданная всего несколькими месяцами ранее, набрала почти 24 % голосов. Социолог Юрий Левада писал: “Если в советские времена единственная партия в стране объявляла себя государственной силой, то сегодня государственная власть объявляет себя единственно «правильной» партией”[377]. Лужковско-примаковский блок “Отечество – Вся Россия” оказался на третьем месте, набрав всего 13 %. Через год ОВР сольется с путинским “Единством” и вместе они образуют “Единую Россию”. И Примаков, и Лужков добровольно отказались от участия в президентских выборах.