Говорит и показывает Россия

После пресс-конференции и нескольких интервью Малашенко поехал в аэропорт, чтобы лететь в Берлин, куда должен был переехать Путин. “Когда я уже еду по рулежной дорожке, все останавливается, потому что сейчас будет взлетать президент России. Мимо меня проплывает гигантский Ил-96, мы становимся ему в хвост, и оба летим в Берлин, он и я. В Берлине цирк повторяется. Причем буквально, – вспоминал Малашенко. – Мне отказывают в помещении, которое я забронировал для пресс-конференции. Мне приходится искать другое помещение и так далее”[400]. Выступление гастролирующего дуэта продолжилось: Путин рассказывал об инвестиционном климате в России, а Малашенко – о политически мотивированном преследовании частной компании.

Малашенко удалось сменить повестку. Вместо репортажей о встречах и заявлениях Путина газеты писали о конфликте, который разворачивался в реальном времени. Через день после ареста Гусинского президент США Билл Клинтон заявил, что, хоть он и не знает всех подробностей обвинения, сажать людей за то, что говорят принадлежащие им СМИ, неправильно. В то время выступление президента США еще могло произвести впечатление на российскую власть, как и мгновенно последовавшая за ним отмена визита делегации американских бизнесменов во главе с бывшим послом Робертом Страуссом.

Путин оправдывался, уверяя, что ничего не знает о деле Гусинского. “Надеюсь, у прокурора имелись законные основания для такого шага”, – говорил он и добавлял, что не может ему дозвониться. Все понимали, что это неправда; Путин понимал, что они это понимают, но такая линия поведения была профессиональной особенностью его работы. Как бывший разведчик Путин, в глазах населения, имел право пускать в ход хитрость и обманные маневры в борьбе с олигархами. НТВ же тем временем прибегло к своей старой тактике “активной брони” и подготовило специальный выпуск популярного ток-шоу, где темой разговора стал арест Гусинского. Самым неожиданным гостем программы был Доренко.

“Мы думали, что в течение этих десяти лет старая система развалилась. Мы выбросили роботов на свалку. Они лежали там. Потом они зашевелились и снова начали двигаться, как будто услышали какую-то музыку. Они встали и начали двигаться. Сегодня структуры безопасности по всей стране воспринимают приход Путина к власти как сигнал… Они слышат музыку, которую не слышим мы, они встают, как зомби, и идут. Они окружают нас. И они пойдут далеко, если будет тихо… Нам нужно колотить их по голове каждый день”, – говорил в эфире Доренко[401].

Подобное проявление солидарности со стороны Доренко, который раньше превозносил Путина, выглядело странно. Путина до того удивило появление Доренко на НТВ, что через несколько дней он пригласил его к себе побеседовать.

“Мы с вами в одной команде”, – сказал он Доренко. “Я не состою ни в чьей команде”, – ответил Доренко[402].

Но еще он сказал Путину, что, напав на Гусинского, тот подает мощный сигнал ФСБ по всей стране. Когда, по словам Доренко, Путин намекнул на то, что журналист мог бы получить неплохое вознаграждение за свои услуги, Доренко почувствовал себя оскорбленным. Он вспоминал, что, выйдя из кабинета Путина, сразу же позвонил Березовскому и стал кричать в телефон: “Что ты наделал, Боря? Что ты наделал, мать твою?”[403].

Суть противостояния между владельцами НТВ и Кремлем заключалась не только и не столько в том, как телеканал освещал те или иные события – конфликт был системным и касался взаимоотношений между властью и частными собственниками, между “баронами” и государством. Да, телеканалы, которые принадлежали олигархам или контролировались ими, не были объективны, но они не зависели от государства. Именно из-за этого Путин воспринимал их как угрозу – либо как уже проявившуюся (в случае НТВ), либо как потенциальную (в случае ОРТ). Так или иначе, но Гусинский, благодаря собственному уму и энергии, создал свой бизнес с нуля. Как предупреждал Гайдар еще в 1994 году, чиновник всегда больше склонен к коррупции, чем бизнесмен. “Бизнесмен может обогащаться честно… Чиновник может обогащаться только бесчестно. Так что бюрократический аппарат несет в себе куда больший заряд мафиозности, чем бизнес. А каркас бюрократической (в том числе карательной) системы легко может стать каркасом системы мафиозной, весь вопрос только в целях деятельности”[404].

В конфликте с НТВ и Гусинским государство, безусловно, использовало методы мафиозные. Пока Гусинский находился в Бутырке, Кремль отправил министра печати Михаила Лесина, который когда-то продавал рекламодателям эфирное время на НТВ, договариваться с Малашенко об условиях “выкупа” его босса.