Говорит и показывает Россия

К корриде она не имела никакого отношения: Эрнсту просто понравилось звучание слова, полного энергии и сулившего зрелищность и игру. Он водил телезрителей по голливудским киностудиям, знакомил с кинозвездами и новостями Каннского кинофестиваля. Формат его передачи напоминал ранние неполитические выпуски “Намедни”. Как сказал Эрнст на двадцатилетии программы Парфенова, оба проекта пытались говорить языком того времени, которому еще предстояло наступить. “Нас интересовало проговаривание еще не наступившего времени. Мы хотели, чтобы время наступающее выглядело примерно вот так. И мы его опережали”, – сказал он[432].

В одном из первых выпусков “Матадора” Эрнст рассказывал о создании фильма Фрэнсиса Форда Кополлы “Апокалипсис сегодня”. Переодетый в форму ВВС США, Эрнст был полностью поглощен энергией той сцены, где американские вертолеты бомбят вьетконговцев под вагнеровский “Полет валькирий”. Молодому Эрнсту Фрэнсис Форд Коппола казался естественным образцом для подражания.

В 1995 году Березовский обратил внимание на Эрнста, выделявшегося решительностью и амбициями, и назначил его генеральным продюсером “Первого канала”, который в то время назывался “Общественное российское телевидение” (ОРТ). Эрнст стал не столько идеологом, сколько организатором и продюсером. Управляя самым массовым по охвату аудитории каналом, он не только занимался выпусками новостей и популярными шоу, но и создавал объединявшие страну переживания и впечатления. Его проекты всегда были увлекательными и блестящими по форме. Первым большим хитом Эрнста в качестве продюсера стали “Старые песни о главном”, плавно объединявшие советское прошлое с российским настоящим.

Через четыре года, в сентябре 1999 года, в то самое время, когда Путина начали выдвигать в качестве преемника Ельцина, Эрнста назначили руководителем “Первого канала”. При Эрнсте слово “Первый” ассоциировалось уже не столько с номером кнопки, сколько с лидирующим местом этого канала в рейтингах и его широким влиянием. Пока Путин восстанавливал советский гимн как “самую главную песню о старом”, Эрнст воскрешал “Время” с его советской музыкальной заставкой в качестве главной вечерней информационной программы, определявшей повестку страны. При этом сам Эрнст был больше увлечен игровым кино, чем новостями. В конце девяностых – начале “нулевых” Эрнст и его “Первый канал” стали главным в стране продюсером художественных фильмов и телесериалов. Эрнст сделал телевидение важнейшим из искусств. Зрительные образы воздействуют на сознание людей мощнее, чем слова. И гораздо лучше продаются. Эрнст не намеревался посредством кино продавать идеологию, ее у него попросту не было, зато он использовал идеологию для продажи своих фильмов.

После кризиса и девальвации рубля в 1998 году замещение импортной продукции товарами внутреннего производства стало одним из главных движущих факторов российского экономического роста. Оно же стало главным фактором роста российской киноиндустрии. Точно так же, как люди стали покупать в магазинах отечественные продукты и вещи вместо импортных, они переключились на местную кинопродукцию вместо американских сериалов. Слово “Россия” превратилось в бренд.

Эрнст лучше многих осознавал спрос на патриотизм, а возможно, и создавал его к своей же выгоде. Помимо ресурсов государственного телеканала, он пускал в ход российские патриотические лозунги для продвижения новых фильмов, созданных по американским лекалам. В 2004 году Эрнст выступил продюсером фильма “Ночной дозор” – на тот момент самого успешного постсоветского блокбастера. По жанру это был фантастический триллер со спецэффектами. Эрнст продал права на распространение фильма студии 20^th Century Fox. За первые четыре недели проката фильм собрал больше 16 миллионов долларов, побив все рекорды кассовых сборов, а в России опередив даже фильм “Властелин колец: возвращение короля”.

“Ночной дозор”, снятый по фантастическому роману Сергея Лукьяненко, был русским ответом “Матрице”. Действие происходит в современной Москве, где самые обычные люди в параллельной реальности становятся вампирами, шаманами и колдуньями. Они делятся на Воинов Света и Воинов Тьмы, на две силы, которые борются между собой с самого начала времен.

Светлые в фильме тесно связаны со своим советским прошлым, тогда как Темные явно принадлежат миру российского капитализма. Враждующие стороны бьются за душу 12-летнего мальчика, Великого Иного, который в итоге становится на сторону Тьмы. Мальчик говорит своему отцу, который живет отдельно и является одним из Светлых: “Вы не лучше Темных – вы хуже! Вы врете. Вы только притворяетесь хорошими”.

В интервью по поводу выхода фильма Эрнст объяснял, что Темные, при всей их агрессивности, не обязательно воплощают зло, а Светлые – добро. “Темные – это гораздо более свободные люди, они позволяют себе быть такими, какими хочется. А Светлые более фрустрированные, у них слишком много обязательств, они чувствуют ответственность за огромное количество людей”[433]. Эрнст отождествлял себя с Темными.