Говорить ли президенту?

— От подъемного крана можно будет пройти через подземный ход к зданию Рейбэрна и оттуда к станции метро «Южный Капитолий» в лучшем случае за две минуты, в худшем — за три минуты пятнадцать секунд — все будет зависеть от лифтов и заторов. Когда вьетконг… — Тони осекся. — Когда Суан окажется в метро, его уже не найдут; через несколько минут он будет на другом конце Вашингтона.

— Как вы можете быть уверены, что они не возьмут его до трех минут пятнадцати секунд? — спросил сенатор. Его ничуть не волновала судьба Суана, но он был уверен, что, случись им схватить его, маленький человек расколется.

— Если предположить, что им ничего не известно, по крайней мере в первые пять минут, они не будут знать, в каком направлении искать его, — ответил председатель.

— Если все пойдет по плану, — продолжал Тони, — вам даже машина не понадобится, так что я просто брошу ее и исчезну.

— Согласен, — сказал председатель. — Но тем не менее надеюсь, машина в отличном состоянии?

— Ясное дело. На ней можно хоть в Дейтон махнуть.

Несмотря на то, что за окном стоял холодный мартовский день, сенатор промокнул лоб платком.

— Твой отчет, Суан, — сказал председатель.

Суан во всех подробностях рассказал о своем плане; за последние два дня он прорабатывал его снова и снова. Последние две ночи он провел на вершине крана, винтовка была уже там. С шести часов вечера строители начнут двадцатичетырехчасовую забастовку.

— В шесть вечера завтра я буду на другом конце Америки, а Кейн будет мертва.

— Хорошо, — сказал председатель, затушив сигарету и закурив новую. — Я буду на углу 9-й улицы и Пенсильвания-авеню и свяжусь с вами по мини-рации, когда прибуду туда в 9.30, и второй раз, когда машина Кейн проедет мимо меня. Когда у вас на часах сработает вибратор, она будет в трех минутах от вас. На все у вас останется три минуты и сорок пять секунд. Когда давать предупредительный сигнал?

— Двух минут тридцати секунд хватит, — сказал Суан.

— Это значит, что времени остается в обрез, так? — вопросил сенатор, по-прежнему потея.

— Если выйдет именно так, вы должны будете задержать ее на ступенях Капитолия — не нужно, чтобы Суан «светился» больше, чем необходимо, — сказал председатель. — Чем дольше он будет на виду, тем больше шанс, что его обнаружат вертолеты Службы личной охраны.

Сенатор повернул голову к Суану.

— Вы говорите, что репетируете каждый день?

— Да, — ответил Суан. Он всегда считал, что нет причины тратить больше слов, чем необходимо, даже обращаясь к сенатору Соединенных Штатов.

— Почему же тогда никто не заметил у вас винтовки или по крайней мере оружейного футляра?

— Потому что с тех пор, как я вернулся из Вены, винтовка приторочена к платформе наверху крана на высоте трехсот двадцати футов.

— А что, если кран опустят? Ее сразу же обнаружат.

— Нет. На мне желтый комбинезон, все восемь частей винтовки выкрашены желтым, она приторочена к нижней части платформы. Если даже смотреть из сильного бинокля, она выглядит как часть крана. Когда я забирал последнюю снайперскую винтовку у доктора Шмидта из фирмы «Хельмут, Хельмут и Шмидт», даже его удивила банка желтой краски.

Все, кроме сенатора, засмеялись.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы собрать ее? — продолжал сенатор, пытаясь найти слабое место, как это делал всегда, задавая вопросы так называемым экспертам в комитетах сената.

— Две минуты, чтобы собрать винтовку, и тридцать секунд, чтобы занять оптимальное положение для стрельбы. Еще две минуты, чтобы разобрать винтовку и снова приторочить ее. Винтовка «Вомхофе Супер Экспресс» калибра 5.6, 61 мм, пуля с пороховым зерном, 77, начальная скорость пули 3,480 футов в секунду, то есть 2,000 футов/фунтов дульной энергии. На языке непрофессионалов, сенатор, это значит, что, если не будет ветра, я буду целиться на один и один с половиной дюйм выше лба Кейн с расстояния двухсот ярдов.

— Вы удовлетворены? — спросил председатель сенатора.

— Думаю, да, — ответил тот, молча сел и задумался, по-прежнему вытирая лоб. Потом он вспомнил что-то еще и уже собирался задать новый вопрос, но тут дверь распахнулась и в комнату ворвался Матсон.

— Извините, босс, обнаружилось кое-что очень важное.

— Надеюсь, новости хорошие? — рявкнул председатель.

— Плохие, босс, очень плохие, — сказал Матсон, переводя дыхание.

Все присутствующие с тревогой посмотрели на него.

— Ладно, выкладывайте.

— Его зовут Марк Эндрюс, — сказал Матсон, плюхаясь на свободный стул.

— Кто это? — спросил председатель.

— Фэбээровец, который ездил в больницу вместе с Калвертом.

— Давайте по порядку, — мягко попросил председатель.

Матсон глубоко вздохнул.

— Вы знаете, что меня всегда беспокоило, что Стеймз поехал в больницу вместе с Калвертом — для человека его ранга это было очень странно.

— Да-да, — нетерпеливо сказал председатель.