Грааль (ЛП)

И они молчали! Шипели факелы, стонал ветер — и это были единственные звуки во всем мире. Так мы и стояли, разглядывая друг друга — Передур и я с одной стороны, девять монахов в рясах— с другой.

— Что вы делаете здесь в такую ненастную ночь? — спросил я наконец.

Ответил мне первый монах с колокольчиком.

— Мы идем поклониться нашему господину, — провозгласил он. — Близится время нашего освобождения.

— Мы проехали сегодня немало миль, но ни церкви, ни часовни поблизости не встретили. Где ваше аббатство?

— Наш храм под холмами, — голосом, хриплым, как отдаленный гром, ответил он.

— Мы тоже чтим Христа, — миролюбиво сообщил я. — Наш лагерь рядом. Можете отдохнуть у нашего костра.

— Христос! — гневно ответил, словно плюнул, монах. — Мы его не знаем.

— Тогда кому же вы поклоняетесь? — озадаченно спросил я.

— Наш господин — Митра! — торжествующе провозгласил он, и остальные монахи одобрительно повторили за ним это имя.

Если он рассчитывал поразить меня, то напрасно. Заявление монаха меня удивило, это так, но не настолько, чтобы поразить.

— Митра! — Я не скрывал изумления. — Этот старый убийца быков покинул Британию вместе с римлянами, так говорили святые люди — епископы Илтид и Элфодд. Они не просто святые, они — ученые люди.

— Митра жив! — безапелляционно заявил человек с колокольчиком. С этими словами он убрал с лица повязку, словно дамскую вуаль.

Открылось лицо, изуродованное болезнью; щеки и нос бедняги были изъедены, подбородок в язвах, губы почернели, а на лбу под покрытой струпьями кожей блестела кость. Вообще вся кожа лица сгнила, на нем живого места не было!

— Прокаженные! — выдохнул Передур.

Да, молодой воин не блистал манерами, но я не собирался показывать свой страх перед лицом страшной угрозы. Наоборот, я постарался улыбнуться, надеясь, что улыбка не выглядит слишком кривой.

— Я предложил вам гостеприимство и не отказываюсь от своих слов. Можете отдохнуть у нашего костра.

— Дурак! — ответил прокаженный хриплым шепотом. — Ты стоишь на земле, посвященной Митре.

Ветер рванул его плащ, который я поначалу принял за рясу, и в мерцающем лунном свете на груди его блеснула древняя лорика^[2]; спата^[3] с бронзовой рукоятью висела у него на бедре, а брошь на плече украшало изображение волчицы и слова «XXII Легион Августа».

— Славь великого Митру! — прошипел прокаженный.

А вот это было уже серьезно! Я осенил себя крестным знамением — так всегда поступают добрые братья в минуты испытаний, ища помощи у Отца Небесного. Движение было скорее инстинктивным, но результат оказался ошеломляющим.

Небо пронзила молния. Все вокруг озарилось ослепительным белым светом. Прокатился раскат грома. Я прикрыл глаза рукой. А когда снова осмелился взглянуть на мир, обнаружил, что мы с Передуром стоим на вершине холма, а ветер пытается сорвать с нас плащи, захлестывая их вокруг ног. Мы были одни. Девять прокаженных исчезли, не оставив после себя ничего, кроме запаха серы.

Глава 11

Еще один раскат грома прозвучал у нас над головами. Казалось, небо сейчас расколется и рухнет на землю дождем осколков. Я чувствовал, как Передур прижимается ко мне плечом.

— Здесь не обошлось без козней дьявола, — я изо всех сил пытался говорить спокойно. — До утра будем бодрствовать.

Вернувшись к нашему жалкому костерку, мы подбросили дров в огонь и сели поближе к племени, чтобы переждать беспокойную ночь. Таллахт спал.

Как только забрезжил рассвет, я отправился на вершину холма в надежде найти следы ночного происшествия. Но ветер хорошо поработал, никаких следов я не нашел. Зато заметил дымок от костра не так уж далеко от нас к югу. Разбудив Таллахта, мы оседлали лошадей и направились туда, где я видел дым.

Однако дорога заняла больше времени, чем я предполагал, и когда мы добрались до места, нашли только остывающий пепел. Передур в очередной раз доказал свое мастерство. Запретив нам сходить с коней, он пошел по брошенному лагерю, время от времени приседая, отыскивая следы, видимые лишь ему одному.

— Здесь было четверо всадников, — объявил он.

— Куда они пошли? — спросил Таллахт.

— На юг. Но это не всё…

— Ты говоришь — четыре? — перебил его Таллахт. — А где же были их лошади? Я что-то не вижу…

— Таллахт! — резко осадил я его, — дай сказать Передуру. Он сейчас тут главный.

— Лленллеуг с ними, — кивнув мне, сказал Передур. — Только у одной лошади наши подковы.

Таллахт оглядел оставленный лагерь и пожаловался:

— Ты говоришь, столько людей, а следов почти не видно. Как такое может быть?

— А ты ничего и не увидишь. Они очень старались скрыть любые следы.

— А ты, значит, видишь? — усмехнулся Таллахт, — а потом говоришь все, что придет тебе в голову.

Он явно обидел Передура недоверием. Тот немедленно огрызнулся:

— Если бы ты не мнил себя следопытом, глядишь, что-нибудь и заметил бы!

— Хватит пререкаться! — Мне очень не нравилось, как они ведут себя. — Что на тебя нашло, Таллахт? А ты, Передур… не похоже на тебя.

— Он первый начал, — фыркнул Передур.

— Врешь! — воскликнул Таллахт. — Я только сказал, что...