Грааль

Появился слуга и поставил перед нами чаши. Бедивер взял свою и отхлебнул.

— Но что-то все же случилось? — допытывался я.

— Пендрагон общается с Богом и ангелами, ему не до забот простых смертных, — Бедивер скривился. — Короче говоря, наш король витает в облаках, и не замечает, что ногами-то стоит в навозной куче. Запашок, знаешь, такой особенный...

— Ты меня удивляешь, брат. Если кто-то и может воплотить в жизнь Летнее Королевство, так это Артур. Он говорит, что это случится здесь и сейчас. Так в чем сомнения?

Бедивер снова отхлебнул, отставил чашу и сказал:

— Не обращай на меня внимания, Галахад, я оплакиваю прошлое. А может, завидую. Она же у нас красавица, не так ли? — Он безрадостно посмеялся, словно пытаясь преодолеть свою меланхолию, но голос его был так же горек, когда он сказал: — Еще пара дней, друг мой, и все сомнения кончатся. Через два дня святилище будет освящено, Грааль займет свое место, и начнется Летнее Королевство. Надеюсь, все будет хорошо.

Может, он и впрямь надеется, но по нему не скажешь. Да и у меня вновь пробудились сомнения, особенно после посещения чумного лагеря. Я пытался поверить, что чудо возможно. Может, как говорил Мирддин, Быстрая Верная Рука действительно легла на плечо Артура, чтобы помочь восстановить это царство миров? Кто может противостоять Богу?

Глава 20

Всю ночь я крутился на своем матрасе. Во сне вокруг меня плевались кошки и шипели змеи, слышался странный смех, а проснулся я от того, что кто-то позвал меня по имени. Однако в казарме было тихо, начиналось утро, и я решил, что лучший способ прогнать зловещий налет ночи — искупаться в холодном озере.

Я вышел из дворца и быстро пошел по извилистой тропинке. Туман, поднимавшийся над озером на рассвете, создавал впечатление, будто я спускаюсь с чистых небесных высот на затянутую облаками землю внизу. На берегу озера я разделся, отошел от берега, потому что из-за засухи уровень воды упал, нырнул и быстро поплыл на середину. Вода была прозрачной и обжигающе холодной, но все-таки не такой холодной, как я ожидал. Приближалось Рождество, и впору было ждать зимних ветров с морозного севера; но все шло как-то не так: выдалось всего нескольких холодных вечеров, а дни, хотя и короткие, оставались теплыми, как в середине лета, и сухими. На тепло никто не жаловался, но без дождей земля постепенно превращалась в пыль.

Я всегда любил плавать. Мой отец, король Лот настаивал на том, чтобы каждый, кто родился и вырос у нас на острове, умел плавать, чтобы суметь при случае спасти свою жизнь, так что мы с братом быстро научились уверенно держаться на воде. Об этом я и думал, пока плыл на середину озера в довольно холодной, напитанной ключами воде.

Я нырнул и меня тут же начали покалывать бесчисленные иголки. Не знаю, зачем я это делал, но с каждым погружением старался нырнуть поглубже. Когда я приходил сюда в прошлый раз, я просто спокойно плыл на спине, глядя в утреннее небо, позволив мыслям течь так же лениво, как облака над головой.

Вынырнув в очередной раз, я неожиданно услышал чей-то голос, выпевавший мелодию без слов. Стараясь не шуметь, я оставил над водой только глаза и нос, чтобы дышать. Обшарив взглядом берег, я заметил, как по тропинке от Тора спешит женщина в черном. Как раз в этот момент солнце скрылось за маленьким облачком, так что я не мог рассмотреть раннюю пташку. К тому же шла она в тени, и сколько я не вглядывался, узнать женщину не мог. Зато узнал странную мелодию — ту же самую, которую мы слышали в лесу, перед тем как встретить леди Моргаузу. Так что гадать больше не приходилось. Женщина остановилась на полушаге, словно ее окликнули. Тени сместились, и я увидел, что это действительно она, а то, что я принял за черное покрывало, на самом деле было ее обычным зеленым платьем, и я удивился, как не узнал ее раньше. Но с чего бы даме вставать в такую рань?

Женщина постояла еще немного и повернулась к воде. Я медленно погрузился совсем, почему-то мне не хотелось выдать себя. Тут случилась еще одна странность: когда моя голова ушла под воду, я почувствовал, как по поверхности пробежала теплая волна там, где она скользнула взглядом по мелкой ряби. Длилось это одно мгновение, и все сразу стало как прежде. Я медленно всплыл. Моргаузы на берегу уже не было. Некоторое время я вглядывался, и мне показалось, что в дворцовых воротах мелькнула ее тень, но я мог и ошибиться.

Я поплыл к берегу, вылез, растерся, оделся, а отправился искать Мирддина. Мне казалось важным рассказать ему о том, что видел. Но по дороге к Тору я убедил себя, что причин для опасений нет. В конце концов, что я видел? Женщину, гулявшую на берегу ранним утром. Она пела — вполне обычное дело для утренней прогулки в одиночестве. А Мирддин наверняка занят подготовкой к освящению, так что не стоит его беспокоить.