Граальщики. Солнце взойдет

— Эти частицы носятся туда-сюда, сталкиваясь с другими телами и порождая тем самым все новые осколки.

— В конце концов, — перебила Джейн, — они оказываются в папке «Входящие» на столе у какой-нибудь несчастной секретарши, в пятницу, в четверть пятого. Знаю, сама так попадала.

Гангер взглянул на свои руки. Салфетка к этому моменту стала уже настолько бесконечно малой величиной, что для практических целей перестала существовать.

— Именно эти маленькие блуждающие частицы работы и являются причиной всей неразберихи, — сказал он. — Но не в папках они кончают свой путь. Они кончают свой путь в людях.

— Таким образом, — сказал Штат, — чтобы разобраться с проблемами, необходимо прежде разобраться с людьми. Согласна?

Джейн пожала плечами. В качестве оригинального открытия это заявление, как ей казалось, стояло наравне с попыткой запатентовать колесо в 1986 году.

— Разумеется, — сказала она. — Но какое это имеет отношение…

— Расскажите ей, — попросил Штат. Гангер открыл рот и оставил его открытым. Если бы в этот момент мимо проходил средневековый повар, он непременно засунул бы в него яблоко.

— Представь себе, — сказал наконец Гангер, — что бы ты стала делать, если бы у тебя засорилась водосточная труба? Ты взяла бы палку и попыталась бы протолкнуть затор. Именно это мы и пытаемся сделать. Проблема лишь в том, — сказал он, глядя в сторону, — что в действительности все не так просто.

— Правда? — спросила Джейн. — Почему же?

— Потому что, — ответил Штат.

— А, — кивнула Джейн. — Тогда понятно. — Она нахмурилась. — Но при чем здесь я?

— Очень просто, — ответил Гангер. — Ты — эта самая палка, продолжая аналогию. Вот только мы не стали тебе сразу говорить о людях, а сказали только о проблемах.

— Вот именно, — отозвалась Джейн. — А почему?

Штат беспокойно поерзал на своем сиденье.

— Понимаешь, — сказал он, — дело в том, что твоя работа в Администрации была полностью нашей идеей, Гангера и моей. Мы должны были уладить этот вопрос с кучей людей: комитетами, департаментскими администраторами, подкомитетами и так далее и тому подобное. Но мы не стали этого делать.

— А что?

— Они бы не согласились, — сказал Гангер. — Плюс они догадались бы, зачем мы все это затеваем.

— Они и есть тот затор, о котором шла речь, так я поняла?

— Некоторые из них, — кивнул Штат. — Так что наша затея, если говорить честно и откровенно, сводилась к тому, чтобы послать тебя совершенно без всякой подстраховки и поддержки, с явной целью подергать за носы некоторых из наиболее значительных людей во всей Администрации. Мы с самого начала знали, что они не позволят тебе сделать хоть что-нибудь полезное; честно говоря, мы поражены тем, как много тебе удалось провернуть. Нет, весь смысл мероприятия заключался в том, чтобы как следует разозлить их, и тогда, если бы нам повезло, они начали бы делать ошибки, и тогда мы бы их достали.

Джейн немного посидела, переваривая услышанное.

— Понимаю, — произнесла она. — Но почему вы не рассказали мне все это с самого начала?

— Потому что ты бы отказалась, — ответил Гангер. — Разве нет?

— Думаю, да, — задумчиво проговорила Джейн. — Точнее, может быть, и нет. Но я не смогла бы справиться так хорошо. Скорее всего, я постоянно чувствовала бы желание скрываться и оправдываться, если бы знала, что участвую в чем-то подлом.

— Подлом?

Джейн кивнула.

— О, с благой целью, разумеется, — сказала она, — но определенно подлом. А так я принялась за дело, уверенная, что правда на моей стороне, и что это они создают трудности и ставят палки в колеса. Да, теперь я понимаю.

— Ну и хорошо, — весело сказал Гангер. — У этого кофе, кстати, вкус такой, словно он год пролежал в ящике с инструментами.

— И это, конечно, объясняет, — продолжала Джейн, — почему вы двое проявляли такой острый интерес ко всему, что я делала.

— А, так ты заметила? — спросил Штат.

— Да, — сказала Джейн. — Мне это все время казалось странным: двое чиновников высшего ранга персонально курируют какую-то стажерку. Вы говорили, что это из-за того, что я была морской свинкой…

— Не столько морской свинкой, — проговорил Гангер, наполовину сам себе, — сколько этаким белым кроликом, каких ученые… — он осекся, потому что Штат пнул его под столом.

— Как бы то ни было, — сказал Штат, — мы объяснились. Итак? Ты собираешься продолжать?

Джейн почесала кончик носа пластмассовой соломинкой.

— Ох, даже не знаю, — сказала она. — Почему бы и нет? Вряд ли мне подвернется что-нибудь лучшее. — Внезапно она поднялась на ноги. — Разумеется, нет, — сказала она. — Вся эта затея кажется мне дурным сном, и если я не проснусь как можно скорее, я опоздаю на автобус. Какого черта, что за игры вы тут со мной затеяли?

Штат хотел было что-то сказать, но Гангер удержал его. Другие обедающие стали поворачивать головы и смотреть в их направлении.

— Сначала, — продолжала Джейн, набирая импульс, но, по всей видимости, совершенно не собираясь рассеивать энергию в процессе, — сначала ко мне приходит этот чудик и говорит мне, что он…

— Только не это слово, прошу тебя, — мягко вставил Гангер.