Граальщики. Солнце взойдет

Девушка откинула с лица прядь волос и опустилась на колени в траву рядом с ним. На ней была простая крестьянская блуза, из тех, на которых в магазинах «Принтемпс» даже не пытаются проставлять цену, а в правой руке она держала лукошко с земляникой.

— Na searan thu chulain-bach та [38]? — сказала она. Бьорн предпринял несколько безуспешных попыток проглотить адамово яблоко и глупо ухмыльнулся.

— Э-э… да, — произнес он. — Гм. Отлично. Гм.

Девушка засмеялась, и ее смех был подобен нежному плеску горного озера, или, можно еще сказать, ледяной струе светлого пива, бьющей в донышко стакана. Бьорн моргнул и рефлекторно принялся натягивать ботинки.

— Be curailin suine pel-riath то^[39], — произнесла девушка, и Бьорн неожиданно заметил, без особенной связи с чем-либо, что ее глаза были как… ну, они были вроде… черт, у нее были дьявольски красивые глаза, черт побери!

— Эй, — хрипло произнес он. — Я Бьорн. Гм. Вот так. Да.

Девушка опять засмеялась, и на этот раз — проклятье, он почти чувствовал во рту горьковатый вкус хмеля. Затем она достала из лукошка одну ягодку и закинула ее ему в рот прежде, чем он успел его закрыть.

— Э… м-м, — промычал он. — Спасибо. Большое спасибо.

Девушка наклонилась и поцеловала его в макушку, и запах ее волос напомнил Бьорну вкус первой сигареты после двенадцатичасовой смены на складе взрывчатых веществ. А потом она усмехнулась, поднялась и пошла прочь.

Минут через пять Бьорн перестал пялиться туда, куда она ушла, и выплюнул земляничину. Его левая нога затекла, и в ботинке бегало что-то маленькое и волосатое. Под сенью зарослей дикого лавра два пугливых олененка с бархатными рожками смеялись до икоты.

* * *

Джейн открыла глаза.

И много она с этого получила. Если вы хотите, чтобы от ваших таз была какая-то польза, постарайтесь не оказываться в лишенной окон пещере в нескольких сотнях футов под землей с выключенным освещением.

— Эй! — позвал голос откуда-то сверху.

Она попыталась шевельнуться, но это тоже была неудачная мысль. Кто-то или что-то очень постарался, накрепко привязав ее к чему-то, что, как подсказывала ей интуиция, было железнодорожной шпалой. Где-то высоко над ее головой, более или менее в том месте, где ее инстинкты предполагали источник голоса, ей послышался хрустящий звук, словно от парового катка, медленно ползущего по гравийной дорожке.

— Кто здесь? — прошептала она.

— О, отлично, ты пришла в себя, — откликнулась темнота. Голос, возможно, был мужским, но помимо этого он был монументально неописуемым. Он говорил без какого-либо акцента, не давал никакого намека на возраст, и Джейн чувствовала, что если он и говорит почему-то по-английски, то это скорее всего за счет какой-нибудь дьявольски продвинутой аппаратуры для синхронного перевода. — Меня зовут… — и он сказал что-то, чего Джейн не разобрала, но что звучало очень похоже на «Смотрисам». Этого не могло быть, разумеется. С точки зрения здравого смысла.

— Что я здесь делаю? — спросила Джейн.

— Не знаю, — ответил Смотрисам. — При этом освещении мне ничего не видно. Тебе не кажется, что тут ужасно темно?

— Да, — ответила Джейн, пытаясь не обращать внимание на какое-то ползучее ощущение — наверное, что-то похожее она могла бы чувствовать, если бы кто-нибудь вычищал из ее костей костный мозг ершиком для прочистки труб.

— Так может быть, стоит включить свет?

— Да, пожалуйста.

Что ж, мы все иногда говорим глупости, и, в конце концов, она же не знала. Поэтому, когда внезапно зажегся свет и она начала неудержимо вопить, в ее мозгу оставалась небольшая часть, имевшая полное право сказать: «В этом нет моей вины» и никто не смог бы ничего возразить.

— Боже мой, — сказал Смотрисам, — что-нибудь случилось?

Вместо ответа Джейн издала лишь еще несколько воплей — по правде говоря, воплей было довольно много. Даже когда свет опять погас, она продолжала бормотать и всхлипывать еще почти две минуты, а это довольно долгое время.

— Так лучше?

— Ввввввввввввв.

— Прости, что?

— Ммммммммммммм.

— Надеюсь, я не испугал тебя, — проговорил Смотрисам. — Возможно, мне следовало упомянуть, что некоторых моя внешность расстраивает. Например, меня, — добавил он.

Джейн понемногу утихала, перейдя к серии коротких, прерывистых вздохов. Голос немного подождал, затем деликатно кашлянул.

— Иногда я пугаюсь так, что света белого не вижу, — произнес Смотрисам. — Все зависит от того, в каком я расположении духа. Да, кстати, — продолжал он, — насчет моего имени. Вообще-то, полностью меня зовут Исполняющий Работы по Рассмотрению и Исправлению Заблуждений, но друзья меня называют просто Смотрисам. Вернее, называли бы, если бы они у меня были. — Он помолчал. — Но у меня их нет, — прибавил он. — Наверное, моя внешность против меня, как ты считаешь?

— Ммммммммммм.

Послышался вздох.