Грабеж – дело тонкое

Уже четыре месяца отдел Земцова занимался тем, что пытался выйти на след наглеца, совершающего разбой за разбоем по одному и тому же сценарию. Основываясь на своем опыте, которому мог позавидовать любой розыскник, Александр Владимирович уже после пятого эпизода понял, что при выработке основной версии ему придется руководствоваться двумя основными положениями. Либо лицо, совершающее дерзкие преступления, психически аномально, либо оно чересчур изысканно в выборе способов борьбы с сыщиками. Это было совершенно очевидно, так как ни один нормальный человек не станет совершать преступления, точно следуя одному и тому же плану. Однако время шло, но граждане, предупрежденные о возможных планах преступников через газеты и телевидение, все равно открывали и открывали двери ночным визитерам. Следствием такой легкомысленности являлись пропажи крупных сумм денег, тяжелые черепно-мозговые травмы, а иногда и летальные исходы. К тому дню, когда группа Земцова почти вплотную приблизилась к предполагаемому исполнителю всех разбоев, от его руки погибло уже трое.

А приблизились к искомому лицу люди Земцова по одной простой причине. Один из потерпевших, открыв дверь «милиционеру», прибывшему на звонок «телефонного хулигана», заметил явное несоответствие между габаритами человека, демонстрирующего удостоверение, и силой нанесенного им удара. У потерпевшего в прошлом было семь лет занятий боксом, он очень хорошо знал, какие повреждения ему, тяжеловесу, может нанести, пусть даже высококлассный, но – в весе «петуха», боксер.

– Никакие! – говорил он Земцову, прикладывая к голове окровавленный платок. – Ну, зуб бы выбил! Но до моего зуба ему еще дотянуться нужно.

Действительно, до челюсти этого почти двухметрового бывшего хозяина четырехсот тысяч рублей дотянуться было непросто.

– А мне били «прямой» в висок, – продолжал объяснения глупый великан. – Это боксер, командир, я тебе со всей ответственностью заявляю. А тот петух, что под дверями стоял, так, «торпеда».

В архивах УБОПа начался тотальный шмон документов, касающихся спортивного прошлого состоящих на учете криминально настроенных граждан. Из преступных группировок то и дело выдергивались персонажи, более-менее соответствующие квалифицированному удару прямой правой, однако у них у всех было алиби. Как таковое алиби Земцов рассматривал весьма банально. Он полагал, что человек имеет алиби, если на момент совершения того или иного преступления он, человек, находился рядом с ним, Земцовым. Однако такую позицию до следствия, тем более до суда, не доведешь. Одной уверенности и подозрений Александра Владимировича им, как обычно, мало. Но Земцов, как всегда, не унывал. Он был не из тех оперативников, что не теряют интереса к делу после потери горячего следа. Вопреки всем традиционным милицейским способам перекрывать качество количеством, он продолжал работать над делом терновского разбойника. И у него не оставалось уже сомнений в том, что речь в данном случае идет не об одном человеке, а как минимум о двоих.

К тому моменту, когда неуловимый наглец совершил свой пятый разбой, Земцова посетила мысль о том, что он не там ищет. Вполне возможно, что человек, действуя такими беспардонными способами отъема денег, вовсе не числится в состоящих на учете преступных группировках. В отличие от замшелых квартирных воров, он не ограничивался определенным околотком. Появляясь то на одной окраине города, то на другой, затихая на время, он неожиданно «выстреливал» в самом центре Тернова. Он словно понимал, что этим дезорганизует взаимодействие между милицейскими службами.

Земцов сделал вывод о том, что группа людей, занимающаяся квартирными разбоями вот уже несколько месяцев, имеет прямое отношение к милиции либо является ведомой опытной руководящей рукой человека из органов. Подтверждением тому была дерзость, с которой совершались преступления. Нужно обладать не только наглостью, но еще и заметной выдержкой и даже мужеством, чтобы, доводя людей до исступления, заставляя их обращаться в милицию, в ту же ночь приходить в квартиру жертвы.