Грабитель

— Могу ли я кое-что о них рассказать? — Кандрел улыбнулся особенно высокомерно. — Я делаю оправы для всех типов очков уже более четырнадцати лет. И вы меня спрашиваете, могу ли я рассказать о них кое-что? Друг мой, я могу вам рассказать все, что вы захотите узнать.

— Хорошо, вы можете нам рассказать…

— Проблема большинства людей, — продолжил Кандрел, — состоит в том, что они считают производство оправ для солнечных очков — или для любых других очков — простым делом. Так вот, джентльмены, это абсолютно неверно. Если, конечно, вы не тот небрежный ремесленник, которому наплевать на производимый им продукт. Кандрелу не наплевать. Кандрел считается с потребителем.

— Тогда, вероятно, вы можете…

— Сначала мы берем исходный лист, — сказал Кандрел, игнорируя Мейера. — Он называется «зил» — это фабричный термин, обозначающий нитроцеллюлозу, предназначенную для оптики. Из исходного листа мы штампуем передки и задки.

— Передки? — переспросил Мейер.

— Задки? — вторил ему Темпл.

— Передок — это часть очков, держащая стекла. Задки — это те две штуковины, которые вы закладываете за уши.

— Понятно, — сказал Мейер. — Но об этих очках…

— После штамповки передки и задки обрабатываются машиной, — сообщил Кандрел. — При этом на обод наносится желобок и удаляются кромки, оставшиеся после штамповки. Затем с помощью операции фрезеровки к передкам прикрепляются носовые упоры.

— Да, сэр, но…

— Однако это еще не конец, — заявил Кандрел. — Чтобы носовые упоры лучше подошли, их обтачивают на круге из влажной пемзы. Затем передки и задки проходят обдирку. Они помещаются в галтовочный барабан из пемзы, и эта операция ликвидирует все грубые следы машинной обработки. В заключительной операции эти самые передки и задки помещают в барабан с небольшими деревянными колышками — около дюйма длиной и три шестнадцатых дюйма толщиной — вместе со смазочным веществом и нашим секретным компонентом. Колышки скользят по передкам и задкам, полируя их.

— Сэр, мы хотели бы продолжить…

— После этого, — нахмурился Кандрел, очевидно не терпевший, чтобы его перебивали, — в передках и задках прорезают петли, которые закрепляются щитками, и потом винтами передки прикрепляются к задкам. Углы скашиваются под углом 45 градусов, края закругляются в зале натирания на пемзовом круге. Затем…

— Сэр…

— Затем оправы моют и направляют в зал полировки. Все наши оправы полируются вручную, джентльмены. Во многих компаниях просто окунают оправы в растворитель, чтобы сымитировать полировку. Но мы этого не делаем. Мы полируем их вручную.

— Это поразительно, мистер Кандрел, — попытался изменить ход беседы Мейер, — но…

— И когда мы вставляем простые стекла, мы используем линзу с шестью базами, отшлифованную линзу, не имеющую искажений. Наши плоские солнцезащитные очки имеют линзы с шестью диоптриями, джентльмены. И запомните, линза с шестью базами оптически точна.

— Я в этом уверен, — устало сказал Мейер.

— Так ведь розничная цена на наши лучшие очки достигает двадцати долларов, — горделиво заявил Кандрел.

— А на эти? — спросил Мейер, указывая на очки, лежащие на столе Кандрела.

— Да, — сказал Кандрел. Он снова ткнул пальцем в очки. — Разумеется, мы выпускаем и более дешевый ряд. Их мы отливаем из полистирола. Эта высокоскоростная операция литья под давлением выполняется под гидравлическим прессом. Полуавтоматическая операция, вы понимаете. И конечно, здесь используются не такие дорогие линзы.

— Эти очки входят в ваш более дешевый ряд? — спросил Мейер.

— А… да. — Кандрел, казалось, несколько сбит с толку.

— Сколько они стоят?

— Нашим оптовикам мы продаем их по тридцать пять центов за пару. Они, вероятно, устанавливают розничную цену от семидесяти пяти центов до одного доллара.

— А как обстоит дело с распространением? — спросил Темпл.

— Сэр?

— Где продаются эти очки? В каких-то особых магазинах?

Кандрел оттолкнул очки далеко на другую сторону стола, будто от них исходила угроза заражения проказой.

— Джентльмены, — сказал он, — эти очки вы можете купить в любом дешевом универмаге нашего города.

Глава 12

В два часа ночи в четверг, 21 сентября, по улицам Айсолы шла Айлин Берк, одетая в белый свитер и узкую юбку.

Это шел усталый полицейский.

Она начала гулять по улицам Айсолы в предыдущую субботу, в 23:45. Шла ее пятая ночь. Она надела туфли на шпильках, и они определенно не предназначались для длительных прогулок. Стараясь завлечь грабителя, которого могли вдохновлять сексуальные мотивы, она, насколько смогла, подтянула лифчик, поэтому ее грудь, хотя и выглядела более соблазнительно, была сильно стиснута и поднята вверх.

Прелести ее грудных желез нельзя было не признать, как было точно рассчитано таким холодным, аналитическим умом, каким обладала Айлин Берк.