Грабитель

— И не играй с убийствами! — прокричал ему вслед Готорн.

Он позвонил Клер в 11:10 вечера. После шестого гудка собрался положить трубку, опасаясь, что она спит, но тут услышал ее голос.

— Алло? — сказала она сонно.

— Клер?

— Да, кто это?

— Я тебя разбудил?

— Да. — Затем наступила пауза, после которой ее голос чуть-чуть оживился. — Берт? Это ты?

— Да, Клер, извини, но я…

— Когда в прошлый раз ко мне не пришли на свидание, мне было шестнадцать, и это…

— Клер, я хотел прийти, честно. Но копы из отдела по расследованию убийств…

— Было ощущение, что ты не пришел намеренно. Я прождала в офисе газеты до без четверти восемь, сама не знаю почему. Почему ты не позвонил?

— Мне не разрешили воспользоваться телефоном. — Клинг помолчал. — И потом, я же не знал, как с тобой связаться.

Клер молчала.

— Клер?

— Я здесь, — устало сказала она.

— Может, увидимся завтра? Проведем вместе весь день. Завтра у меня выходной.

Снова наступило молчание.

— Клер?

— Я слышала.

— Ну и?..

— Берт, давай на этом закончим, а? Давай считать то, что случилось сегодня, дурным предзнаменованием и забудем обо всем, хорошо?

— Нет, — сказал он.

— Берт…

— Нет! Я заеду за тобой завтра в полдень, ладно?

Молчание.

— Клер?

— Ладно. Да, — сказала она. — В полдень.

— И я все объясню. Я… у меня небольшие неприятности.

— Договорились.

— В полдень?

— Да.

— Клер?

— Что?

— Спокойной ночи, Клер.

— Спокойной ночи, Берт.

— Извини, что разбудил.

— Все нормально. Я только задремала.

— Ну… спокойной ночи, Клер.

— Спокойной ночи, Берт.

Клинг хотел сказать что-нибудь еще, но услышал в трубке щелчок. Он вздохнул, вышел из телефонной будки и заказал бифштекс с грибами, лук, жаренный по-французски, две печеные картофелины, огромную порцию салата с рокфором и стакан молока. В завершение он выпил еще три стакана молока и съел кусок шоколадного торта с кремом.

Выходя из ресторана, он купил конфету.

Затем пошел домой спать.

Глава 16

В популярной литературе широко распространено заблуждение, которое связывает склонных к романтике официантов с влюбленными парочками, не отрывающими друг от друга мечтательных взглядов. К тому же это заблуждение пользуется значительным доверием у читателей. Легко представить, как официант кружит вокруг стола, предлагая невиданные блюда («Может быть, фазан под орнаментированным стеклом для дамы?»), целует себе пальцы, заламывает руки, а его сердце разрывается от умиления.

Еще мальчиком и уже мужчиной Берт Клинг побывал во многих ресторанах города со многими молодыми дамами, красивыми и не очень. И довольно давно пришел к заключению, что большинство официантов в большинстве ресторанов не имеют в мыслях ничего более романтичного, чем омлет с копченой лососиной.

В данный момент он не считал, что они с Клер выглядят как влюбленные голубки, но, безусловно, когда молодые люди зашли в фешенебельный ресторан с видом на реку Херб, поднявшись на самый верх одного из известнейших отелей в городе, они представляли собой довольно приятную на вид пару. И, даже не принимая в расчет отсутствие в их глазах романтической влюбленности (что, как Клинг давно понял, было лишь выдумкой Джона Уиткомба),[12] любой официант, у которого не камень вместо сердца, должен был бы распознать неловкий и примитивный ритуал двух стремившихся узнать друг друга людей и попытаться им помочь.

По всем признакам этот день Клинг не мог считать вполне успешным.

Он запланировал пикник за рекой, в Беттауне, с переправой на пароме. Но дождь не дал осуществиться этой дурацкой идее.

Весь промокший, он зашел за Клер ровно в двенадцать. Дождь принес ей «жуткую головную боль». Он не будет возражать, если они недолго посидят у нее, подождут, пока подействует аспирин?

Клинг не возражал.

Клер ставила на проигрыватель пластинки одну за другой, впав в тяжелое молчание, которое он приписал беспокоившей ее головной боли. Город за окнами казался полосатым от струившегося по стеклам дождя. Из проигрывателя лилась музыка: Бранденбургский концерт № 5 ре-мажор Баха, «Дон Кихот» Штрауса, «Психея» Франка.

Клинг едва не заснул.

В два часа они вышли из квартиры. Дождь почти прекратился, оставив в воздухе какую-то неопределенность, и они брели рядом в угрюмом, замкнутом молчании, испытывая к дождю общую ненависть, но почему-то позволив ему вбить между собой прочный клин. Когда Клинг предложил пойти в кино, Клер горячо его поддержала.

Фильмы оказались ужасными.

Основная картина называлась «Гибель апача» или как-то столь же непривлекательно. В нем участвовали орды разрисованных голливудских статистов, которые с визгом и улюлюканьем нападали на небольшой отряд солдат в синей форме. Горстка солдат отбивала атаки коварных апачей почти до самого конца фильма. К этому моменту орды, атаковавшие маленький измученный отряд, должны были исчисляться десятками тысяч. За пять минут до конца появилась еще одна горстка солдат, оставив у Клинга четкое впечатление, что война будет продолжаться еще два часа и фильм следовало бы назвать «Гибель сына апача».