Читаем Грабитель полностью

— Если передумаешь, — продолжал настаивать Белл, — я это оценю, Берт. Итак, завтра вечером. В среду. О'кей? Вот адрес. — Он протянул Берту бумажку. — Здесь я записал и номер телефона на тот случай, если потеряешься. Лучше спрячь это в бумажник.

Клинг взял клочок и, поскольку Белл внимательно за ним наблюдал, положил его в свой бумажник.

— Надеюсь, ты придешь, — сказал Белл. Он подошел к двери. — Во всяком случае, спасибо, что выслушал меня. Рад был тебя повидать, Берт.

— Угу, — буркнул Клинг.

— Ну пока. — Белл закрыл за собой дверь.

В комнате вдруг стало тихо.

Клинг подошел к окну. Он видел, как Белл появился из здания, забрался в зелено-желтое такси и отъехал от тротуара. Машину он оставлял перед пожарным гидрантом.

Глава 3

О субботних вечерах складывают песни.

Во всех этих песнях продвигается мысль об особом одиночестве, характерном для субботних вечеров. Этот миф стал частью американской культуры и хорошо известен каждому американцу. Остановите любого человека от шести до шестидесяти лет и спросите: «Какой вечер недели самый одинокий?» — и вам ответят: «Субботний».

Ладно. Но вторник тоже не подарок.

Вторник не получил такой рекламы, и никто не создал о нем песен.[1] Но для многих людей вторничный вечер ничем не лучше субботнего. Как можно сравнивать степени одиночества! Кто более одинок — мужчина на необитаемом острове в субботний вечер или женщина с фонарем в самом большом и шумном ночном клубе вечером во вторник? Одиночество не признает календари. Суббота, вторник, пятница, четверг — все дни недели одинаковые, все дни серые.

Вечером во вторник, 12 сентября, на одной из самых малолюдных улиц города стоял черный автомобиль «меркьюри»-седан, и на переднем сиденье сидели двое, занимавшиеся самой одинокой работой.

В Лос-Анджелесе эту работу называют «наблюдение». В городе, где работали эти двое, она называется «засада».

Для засады требуется обладать некоторым иммунитетом к сонливости, явно выраженным иммунитетом к одиночеству и довольно значительным терпением.

Из двух мужчин, сидевших в «меркьюри», более терпеливым был детектив 2-го класса Мейер. На самом деле он был самым терпеливым полицейским в 87-м участке, если не во всем городе. Отец Мейера считался большим шутником. Отца звали Макс. Когда Мейер родился, Макс назвал его Мейер. Это считалось ужасно смешным — ребенок с именем Мейер Мейер. Если вы родились евреем, то уже одно это требует от вас значительного терпения. А если к тому же ваш веселый старик снабдил вас именем Мейер Мейер, ваше терпение должно быть сверхъестественным. И он был терпелив. Но чтобы быть терпеливым всю жизнь, требуется особое напряжение, а оно всегда как-то сказывается. Хотя Мейеру Мейеру исполнилось лишь тридцать семь лет, он был лыс, как бильярдный шар.

Детектив 3-го класса Темпл заснул. Мейер всегда знал, когда Темпл готов отключиться. Роста Темпл был громадного, а большим людям требуется больше спать, считал Мейер.

— Эй! — воскликнул он.

Лохматые брови Темпла подскочили на лоб.

— Что случилось?

— Ничего. Что ты думаешь о грабителе, который называет себя Клиффорд?

— Думаю, его нужно пристрелить, — ответил Темпл. Он повернулся и встретил проницательный взгляд безмятежных голубых глаз Мейера.

— Согласен, — улыбнувшись, сказал Мейер. — Проснулся?

— Проснулся. — Темпл почесал в промежности. — Последние три дня проклятый зуд меня не отпускает. Он сводит меня с ума. Нельзя же чесаться открыто.

— Тропическая чесотка? — предположил Мейер.

— Что-то в этом роде. Черт, я погибаю. — Он помолчал. — Жена не хочет ко мне приближаться. Боится подцепить заразу.

— Может, сама тебя этим и наградила.

Темпл зевнул.

— Никогда об этом не думал. Может, и так. — Он снова почесался.

— Если бы я был грабителем, — сказал Мейер, считая, что только разговор может помешать Темплу заснуть, — я бы не стал брать имя Клиффорд.

— Да, Клиффорд — имя для гомосексуалиста, — согласился Темпл.

— Для грабителя больше подходит имя Стив.

— Только не говори это Карелле.

— Но Клиффорд? Не знаю. Как считаешь, это его настоящее имя?

— Возможно. Какой смысл его сообщать, если оно ненастоящее?

— Это вопрос, — сказал Мейер.

— В любом случае я считаю его психопатом, — заявил Темпл. — Кто еще станет низко кланяться и благодарить потерпевших? Он сумасброд.

— Знаешь анекдот про заголовок? — спросил Мейер, обожавший хорошую шутку.

— Нет. Расскажи.

— Заголовок, который напечатали в газете, когда маньяк удрал из сумасшедшего дома, пробежал три мили и изнасиловал местную девчонку?

— Не знаю, — сказал Темпл. — И какой это был заголовок?

Мейер произнес по буквам, показывая, какими громадными были буквы:

— «ГАЙКИ! БОЛТЫ И ВИНТЫ!»[2]

— Вечно ты со своими шуточками, — хохотнул Темпл. — Иногда мне кажется, что ты получаешь удовольствие от этих чертовых засад.

— Само собой. Я их обожаю.

— Псих он или нет, но на его счету уже тринадцать краж. Уиллис рассказал тебе о даме, приходившей сегодня днем?

Мейер взглянул на часы.

— Вчера днем, — поправил он напарника. — Да, сказал. Может быть, тринадцать будет для Клиффа несчастливым числом, как считаешь?

Перейти на страницу:

Все книги серии 87-й полицейский участок

Похожие книги

Пояс Ориона
Пояс Ориона

Тонечка – любящая и любимая жена, дочь и мать. Счастливица, одним словом! А еще она известный сценарист и может быть рядом со своим мужем-режиссером всегда и везде – и на работе, и на отдыхе. И живут они душа в душу, и понимают друг друга с полуслова… Или Тонечке только кажется, что это так? Однажды они отправляются в прекрасный старинный город. Ее муж Александр должен встретиться с давним другом, которого Тонечка не знает. Кто такой этот Кондрат Ермолаев? Муж говорит – повар, а похоже, что бандит. Во всяком случае, как раз в присутствии столичных гостей его задерживают по подозрению в убийстве жены. Александр явно что-то скрывает, встревоженная Тонечка пытается разобраться в происходящем сама – и оказывается в самом центре детективной истории, сюжет которой ей, сценаристу, совсем непонятен. Ясно одно: в опасности и Тонечка, и ее дети, и идеальный брак с прекрасным мужчиной, который, возможно, не тот, за кого себя выдавал…

Татьяна Витальевна Устинова

Детективы / Прочие Детективы
Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры