Грабли сансары

У него первый раз с начала всей этой дикой истории на глаза навернулись слезы. Он до сих пор не понимал, насколько привык, что в сложной ситуации всегда можно позвонить отцу. И тот подскажет. Или отругает. Неважно, благодаря одной его уверенности в себе становилось легче.

– Как, оказывается, трудно быть взрослым, – сказал Гриша.

– Мне кажется, тебе с папой нужно поговорить, – сказала Уля. – Пойдем. И мне кажется, его нужно сводить в туалет. Он там ни разу не был, и, по-моему, он стесняется попросить помощи.

«Поговорить, – подумал Гриша. – Как “поговорить” с человеком, который зыркает на тебя глазами и готов убить взглядом?»

Врач сказал, что дома отец быстрее пойдет на поправку, потому что дома спокойнее. Какое уж тут спокойствие! Гриша сводил отца в туалет, отвел его обратно в комнату, уложил, аккуратно укрыл одеялом и застыл над ним как дурак. В соседней комнате захныкал Костик, в глазах отца мелькнула обида. Гриша взял отца за руку. Она была безвольная и прохладная.

Гришины мысли скакали с одного на другое. Нужно поговорить? Но о чем?

– Сегодня погода плохая, – выдавил из себя Гриша.

Костик в соседней комнате захныкал громче. Отец нахмурился.

– Не сердись, – сказал Гриша, – ему просто тяжело в квартире целый день. Уля с ним раньше очень много гуляла, а тут она выйти не может. Сейчас я отправлю их на улицу, ты сможешь отдохнуть.

Отец смотрел сердито.

– Уля хорошая, – сказал Гриша, – она просто кремень. Честно говоря, я не знаю, как бы я без нее справился…

Взгляд отца смягчился. Теперь он смотрел заинтересованно.

– Рассказать тебе про нее? – спросил Гриша.

Отец кивнул.

Гриша сел на пол рядом с кроватью.

– Это дикая история, – начал он. – Помнишь Веника?

Через полчаса Гриша малость охрип. Наверное, монолог такой длины он не произносил никогда в жизни. Но глаза у отца менялись. И в конце они стали живыми. Настоящими. Такими, как Гриша их помнил. И только ради этого он мог говорить и говорить.

Дверь в комнату тихонько приоткрылась, и в щель всунулась рука Костика, следом с трудом пролезла голова. Костя увидел Гришу, разулыбался и пополз к нему.

– Сбежал от мамы? – спросил Гриша.

– Бвым! – заявил Костик.

– «Бвым» – это машинка, – перевел Гриша отцу. – Не путать с «зя». Это муха.

Отец улыбнулся. Гриша взял на руки Костю, тот тут же начал выкручиваться, чтоб его спустили на пол. Прибежала Ульяна.

– Проник-таки, – шепотом возмутилась она, – воспользовался моментом! А ну иди ко мне!

Костик заполз за кровать и смотрел оттуда очень хитрым взглядом.

Ульяна мельком глянула на Богдана Семеновича.

– Ох, вам лучше! – обрадовалась она.

Гриша снова взял отца за руку, и Уля в порыве накрыла их руки своей ладонью.

«Какая она красивая!» – подумал Гриша и почувствовал, что его руку сжали.

Отец накрыл их ладони своей здоровой, левой рукой.

– Фсе… бузет… ха… ра… фо… – тихо и очень медленно сказал он.

Ульяна заплакала. От радости и облегчения.

* * *

Сначала Гриша думал, что ему тотально не везет: ни на одну работу его больше не брали. Но потом стал замечать взгляды, которые бросают на него несостоявшиеся наниматели, – косые, осторожные, немного опасливые. Наконец он нарвался на соседа по двору, который в конце собеседования признался:

– Прости, я бы тебя все равно не взял. Шефу звонили… хорошие люди предупреждали, чтобы тебя ни под каким соусом не брать.

Гриша даже не стал уточнять, что за люди звонили. Хотя в глубине души он надеялся, что так мелко Веник пакостить не станет.

– А собеседование-то зачем? – вздохнул Гриша. – Чисто поиздеваться?

Сосед пожал плечами и посоветовал:

– Меняй сферу деятельности. Я так понял, всем, кто с техникой работает, насчет тебя сказали.

Гриша собирался позвонить Венику и высказать все, что о нем думает. О его подлости. О том, что не поленился столько народу напрячь. И денег не пожалел. И еще Гриша хотел спросить: «Да чего тебе нужно?»

Но, пока прокручивал разговор в голове, догадался сам.

Веник хотел наказать. Болезненно и бессмысленно. Чтобы Уля с Гришей приползли на коленях просить пощады. И вот тогда бы Веник… нет, все равно не простил бы, но удовольствие получил бы огромное.

Поэтому Гриша никуда звонить не стал, а вот советом воспользовался. Переписал резюме на сайте вакансий и стал звонить вообще по всем объявлениям.

Теперь ему отказывали уже без фиги в кармане, а просто потому что нет опыта работы. Или не отказывали, а радостно предлагали влиться в прекрасный мир сетевого маркетинга либо играть на «Форекс».

Дома он никогда не жаловался, бодро рассказывал отцу, что вот-вот найдет работу. Или уже нашел, но пока на испытательном сроке. Верил ли ему папа, непонятно. Мама точно не верила и продолжала шепотом, чтобы отец не слышал, капать на мозги.

А однажды нашла Улин паспорт и устроила сыну разнос:

– То, что она тебе не жена, я подозревала! Но она, оказывается, замужем! И ты повесил себе на шею чужую жену с ребенком!

Гриша разозлился. И снова в его голосе прорезались отцовские интонации:

– Хватит! Ребенок мой! И не смей шарить по чужим карманам!

Он отнял у мамы паспорт. Она побагровела и схватилась за голову.