Грачевский крокодил. Вторая редакция

Отец Иван простудился, слег в постель, и немного погодя с ним открылась злейшая горячка. Когда фельдшер Нирьют сообщил об этом Асклипиодоту, прибавив, что жизнь старика находится в опасности, то Асклипиодота словно громом поразило. В ту же секунду поскакал он в город, привез с собою доктора и необходимых лекарств, а затем не отходил уже от постели больного отца. Он сидел у его изголовья, не спускал с него глаз, менял компрессы, давал лекарства и следил за каждым малейшим его движением. Стоило, бывало, больному открыть глаза, как Асклипиодот припадал к нему, спрашивал: не нужно ли ему чего-нибудь? Но больной, находившийся в бессознательном состоянии, словно не узнавал сына, и тогда на глазах Асклипиодота навертывались слезы. Целые дни, целые ночи просиживал он у больного, вливал ему в рот лекарства, вливал холодную воду и точно не чувствовал утомления. Мысль, что отец может умереть, приводила его в отчаяние. Асклипиодот послал к сестре нарочного с извещением, что отец умирает, и просил ее приехать; но Серафима сама не приехала, а прислала вместо себя мужа. Однако Жданов оказался плохим помощником Асклипиодоту; даже, напротив, чуть было не испортил все дело лечения. Оказалось, что всякий раз, как только больной приходил в себя, так Жданов начинал намекать ему о духовном завещании, и что не худо бы было ему самому распорядиться своим состоянием и вспомнить про дочь. Все эдо кончилось тем, что Асклипиодот, подслушавший как-то подобный разговор, выгнал Жданова вон из дома, а сестре написал ругательное письмо. Только одна старуха Веденевна была настоящею помощницею Асклипиодоту и, подобно ему, ухаживала за больным. Наконец сильная натура отца Ивана преодолела болезнь; он стал поправляться, и Асклипиодот вздохнул свободнее. К концу каникул отец Иван был уже на ногах и снова принялся за обычные свои занятия.

Наконец пришло время отправлять сына в город. Отец Иван крепко обнял Асклипиодота, прильнул губами к его лбу, и слезы градом полились из глаз его. «Спасибо, брат, спасибо!» — проговорил он.

Он отправил сына с работником, а строгому профессору послал в подарок кадушечку сотового меду, большую банку соленых груздочков и сколько-то денег в конверте. Отец Иван проводил сына за околицу, снова расплакался там, а когда Асклипиодот сел в тарантас и поехал, долго провожал его взором, и только тогда, когда тарантас скрылся из вида, он отправился домой.

XXVII

Проводив сына, отец Иван принялся за молотьбу. Гумно его было заставлено скирдами, и необходимо было торопиться, чтобы за «вёдро» обмолотить весь этот хлеб. Погода стояла превосходная, молотьба шла дружно, споро, и не прошло двух недель, как весь хлеб был обмолочен, перевеян и ссыпан в амбары. Налетел даже купец какой-то с предложением купить рожь и ячмень, но отец Иван не продал ни зерна.