Град огненный (СИ)

— Больше сотни, — уверенно говорит Н. — Из них треть — сержанты. Преторианцев не видел. Хотя говорили, что они тоже есть. Нам дали время, чтобы привыкнуть. Но привыкать особо было не к чему. Жизнь на базе не отличалась от жизни в Улье. Разве что людей было больше и кормили куда лучше. И дали чистую одежду. Я впервые за долгое время наелся до отвала и уснул счастливым, — в голосе Н. появляются мечтательные нотки, и он трясет головой, словно пытается вытрясти все воспоминания, касающиеся его пребывания на базе Морташа. — Я пробыл там всего несколько дней. Все это время мы тренировались. Или играли в карты. На деньги. Нас научили люди. Вы знаете, господин преторианец, что такое — деньги?

Он приподнимает брови. Мне чудится снисходительная усмешка на его губах, но я игнорирую выпад и отвечаю спокойно:

— Знаю.

И на тот момент, действительно, знал. Я раньше, чем другие васпы, познакомился с миром людей. И хорошо помнил слова ополченцев: «За голову каждого васпы по десять крон пан Морташ дает. И по двадцать — за каждого господина офицера».

Н. перестает усмехаться и произносит в сторону, словно нехотя:

— В мире людей деньги значат многое. У кого много денег — у того много власти. Я слышал, так пан Морташ и стал хозяином Дара.

— Ты его видел?

Н. дергает щекой и виновато улыбается, мнется прежде, чем заговорить снова:

— Видел. А как же. Это была очень важная часть. Сержанты выгнали нас рано утром. Выстроили на плацу. Мы стояли так близко друг к другу, что слышали, как бьются сердца соседей. Люди тоже ждали. И тоже волновались. И все смотрели на небо. А потом прилетел вертолет, — Н. ежится, проводит кончиком языка по губам. Он тщательно подбирает слова, и речь становится отрывистой, сбивчивой. — Прилетел. Военные сразу наизготовку. Орали: равняйсь! А куда еще ровнее? — Н. нервно усмехается. — Потом подвели трап. Потом он вышел.

Н. сглатывает. Молчит, смущенно крутит пуговицу на гимнастерке. Я его не подгоняю. Жду. И он продолжает:

— Было такое чувство… как будто ждали по меньшей мере Королеву. Когда увидели его… все внутри перевернулось. Хотя на вид обычный человек. Но очень много вокруг шумихи. Военные окружали его, как рой — матку. С трапа он не спустился. Так, на трапе, его и провезли по плацу. А он стоял только и рукой махал. И улыбался.

— А ты? — спрашиваю.

И ощущаю, как колется под ребрами. Это гложет тоска по хозяину. Моя пустующая конура. Погасший фонарь, на свет которого я летел когда-то, не думая о том, что могу опалить себе крылья.

— А я… я кричал, — хрипло отвечает Н. — Приветствовал его. Начали сержанты. Потом подхватили все. Аве морте! Такие слова мы выкрикивали. Я не знаю, что они означают. Но… — Н. подносит дрожащую ладонь ко лбу, вытирает испарину и добавляет совершенно севшим голосом: — мне нравилось произносить их.

— Морташ отправил вас на задание? — спрашиваю я, как только Н. смолкает. Мне становится не по себе от его тона, от мечтательного блеска в глазах, от нервной улыбочки.

— Не сразу, — мотает головой Н. — Сначала он произнес речь. Говорил, что ценит наш выбор. Что горд видеть в своем лагере профессиональных воинов. Обещал славу, почет, женщин… и деньги. А в честь своего приезда дозволил пировать всю ночь. За это мы прокричали ему троекратное: аве!

Наверное, на моем лице явно отражается презрение, и Н. смущается, яростно выкручивает пуговицу, а потом продолжает быстро, словно хочет разом со всем покончить:

— Нас было десять. И одиннадцатый — сержант. Я сначала подумал, почему не видел его раньше? В лагере? Почему из всего отряда был знаком только с тремя? Потом понял. Васпов было четверо. Включая меня. Остальные — люди в форме васпов.

Н. распахивает глаза и снова смотрит на меня в упор, словно спрашивает: «Каково, а? Видано ли такое?» И ожидает реакции. Так и не дождавшись, Н. облизывает губы и сипит:

— Сержант… то есть человек в форме сержанта смеялся и говорил, что так надо. Потом нас повезли к поселению, где по сводкам разведки засели ополченцы. Сержант раздал инструкции. За убитого ополченца пан Морташ выдаст по пять крон. Если встретятся васпы — их надо переманить на нашу сторону. Если не получится — за убитого рядового получишь десять крон. За господина преторианца — двадцать.

— Стандартный прейскурант, — бормочу я и ухмыляюсь.

Н. отшатывается, губы его дрожат.

— Я васпов не убивал! — быстро говорит он.

— А людей?