Град Пустыня

Герасим (именно о нем первоначально говорилось в истории о льве, осле и верблюдах, героем которой вследствие невежества латинских паломников в течение многих столетий после смерти обоих отцов считался Иероним)[624]создал систему, существенно отличную от той, что была характерна для Иудеи, о которой, к счастью, у нас сохранилось достаточно подробное свидетельство, хотя его (названного свидетельства) атрибуция Кириллу Скифопольскому вызывает определенные сомнения.[625] Здесь сама киновия являлась центром лавры, в которой обитало около семидесяти отшельников, живших в разбросанных по Долине кельях, куда в свое время могли переселиться и обитатели киновии. С понедельника по пятницу отшельники находились в своих кельях, питаясь хлебом, водою и финиками, обходясь без ламп, огня и приготовленной на огне пищи. В субботу они приносили свое рукоделие (веревки и корзины) в киновию. По субботам и воскресеньям они причащались, ели приготовленную пищу и пили вино, а в воскресенье вечером вновь расходились по своим кельям, унося с собою недельный запас хлеба, воды, фиников и пальмовых листьев для рукоделия. Вся их собственность ограничивалась одеяниями, состоявшими из коловиума, паллия и рясы, тростниковым матом, служившим им ложем, и глиняным сосудом для воды, использовавшейся не только для питья, но и для смачивания пальмовых листьев. Согласно правилу, монашеские кельи всегда должны были оставаться открытыми, и любой брат в отсутствие хозяина кельи при необходимости мог взять оттуда любой найденный в ней предмет. Когда жители Иерихона приносили им по субботам и воскресеньям разного рода «утешения», иные из отшельников скрывались от них бегством. О самом Герасиме говорится, что во все время Великого Поста он жил единственно Причастием.

В 453 году Ювеналий вернулся в Палестину с императорским войском. Феодосии, похоже, пытался оказать ему вооруженное сопротивление, однако потерпел поражение в своего рода решительном сражении при Неаполе (Neapolis), впрочем, писателиантихалкидониты придерживаются другой точки зрения и пишут о том, что ромейские воины и самаряне резали не оказывавших им сопротивления монахов.[626] Ювеналий вновь стал правящим архиереем, Феодосии же бежал в Египет, причем за голову его была обещана награда,[627] Роман был арестован и сослан в Антиохию.[628] Прочие самозваные епископы подверглись изгнанию.[629] Вероятно, исключение было сделано только для Петра Иверийца, однако он почел за лучшее уйти в Eraпет.[630] Епископыхалкидониты вновь заняли свои кафедры, а Евфимий после двух лет, проведенных в пустыне Рува, вернулся в свою лавру.[631]

Тем не менее, императрица и подавляющее большинство монахов оставались непреклонными. Вместе с тем, следует заметить, что события 455 года в Риме и в Африке, а также мольбы родственников породили в душе Евдокии известные сомненья.[632] Однако она никогда не забывала о своем царственном достоинстве и потому не могла обратиться так, как это делают обычные люди. Она отправила хорепископа Анастасия еще одного ученика Пассариона[633] спросить совета у Симеона Столпника, столп которого стоял к западу от Алеппо.

Вероятно, Феодосии както прослышал об этом. Во всяком случае, вскоре после этого он отправился из Сирии в Египет: одни говорят, для того чтобы не дать Симеону Столпнику подпасть под влияние Феодорита, другие чтобы уврачевать спор между антиохийскими антихалкидонитами. Он переоделся в солдата, однако был узнан и схвачен у ворот этого города и препровожден в монастырь святого Дия в Константинополе.[634]

Симеон направил Евдокии письменный ответ, в котором недвусмысленно выразил свое отношение к Феодосию и выразил радость по поводу того, что императрица наконецто увидела свет, а также удивление, вызванное тем, что она не стала черпать воду из ближайшего источника, но стала искать ее вдалеке: «Рядом с тобою находится богоносный Евфимий. Следуй его наставлениям и советам и спасешься».