Градуал

Скоро мне стало ясно, что тема дезертиров для Митри малоинтересна. У него имелись свои постоянные предметы для размышлений, и, поскольку они были сходны с моими, мы скоро вернулись к их обсуждению, сравнивая наши заметки. Он занимался композицией, играл, писал рецензии для газеты и пары журналов, участвовал в концертах, путешествовал, преподавал. Музыка, которую мы писали, оставалась как нельзя более несходной, но повседневные занятия были более или менее взаимозаменяемы.

По словам Денна, благодаря тому, что он пару раз посещал Глонд, у него больший, чем у остальных музыкантов, опыт знакомства с последствиями нашей войны – я заметил, что он не называет ее просто «война», но «ваша война», «война вашей страны», «твоя война». Опять же, интерес к ним для Митри не был приоритетным. Некоторые из множества зданий и улиц Глонд-города, остающихся до сих пор неотремонтированными, произвели на него впечатление. Он говорил, что потом написал необыкновенный галоп, пытаясь продемонстрировать ведущиеся в Глонде восстановительные работы. Как и все остальные на островах, он следил за новостями, когда о них сообщалось, что на Мьюриси обычно включало известия о поведении солдат в отпуску. Иногда освещались также важные победы или отступления на южном континенте. Но все равно эта война оставалась моей, нашей, но не его войной.

Мы отправились обратно в город. Я уже обдумывал завтрашний день, поскольку намеревался заказать билеты, однако мьюрисийский образ жизни так меня привлекал, что я взвешивал, не поменять ли план и не остаться ли здесь подольше.

Приехав в город Мьюриси, мы немного прошлись пешком, полюбовались собором и большим парком, ненадолго заглянули в картинную галерею. Денн показал, где находится Ратуша, но заходить мы не стали. В порт он меня тоже не повел. Турист из меня не особенно увлеченный, так что вскоре мы расположились в большой и шумной кофейне на одной из главных улиц города.

Наконец я спросил Денна, что он знает о моем бывшем плагиаторе, Анде Анте. Когда я назвал имя, на лице Митри ничего не отразилось.

– Ты же играл в группе на записи одного из его альбомов, – подсказал я. – Года два-три назад.

Митри пожал плечами.

– Может, и играл.

– Не помнишь?

– А ты помнишь все концерты, на которых играл?

– Наверное, нет. Но мне интересно, помнишь ли ты этого человека, Анте. Группа была маленькая, Анте играл на гитаре, а ты сидел за роялем на каждом треке.

Митри я, похоже, не убедил. Но ведь я видел его имя на этикетке – он был в тот раз не просто анонимным исполнителем, а, скорее, специально приглашенным артистом.

– Это была рок-музыка? – уточнил он.

– Они ее называли джазовой, но я с этим направлением мало знаком.

– Не твой стиль, стало быть?

– Я его плохо знаю, вот и все.

Мы поговорили о той записи, и я начал жалеть, что не прихватил ее с собой. То была одна из многих вещей, оставленных мною в квартире на чердаке. Затем я упомянул, что Анте с острова Теммил, и спросил Митри, ездил ли он на запись туда или все происходило здесь, на Мьюриси.

– Наверняка здесь. Я никогда не участвовал в записях ни на одном из других островов. Говоришь, он с Теммила?

– Он там живет. Я не знаю, откуда он родом.

– И он перезаписывал твою музыку?

– В последнее время перестал, но долго этим занимался. Выпустил несколько больших дисков.

– То, что он с Теммила – неплохой знак, – Митри, похоже, был настроен скептически. – Это как раз такое место, где многие хотят жить, и там выросла своего рода колония – наполовину талантливые артисты, люди с возвышенными идеями и большими претензиями, но на самом деле не особенно выдающиеся. Они издают за свой счет собственные стихи, устраивают выставки картин друг друга. Многие деловые люди, удаляясь от дел, поселяются на Теммиле. Самые большие дома часто принадлежат изгнанникам из твоей страны или Файандленда. У них есть деньги, так что они могут себе позволить издавать книги, выпускать записи, организовывать выставки. На самом деле ничего стоящего они не производят и никогда ничего не достигают.

Я вспомнил свой недолгий визит на Теммил и то, каким привлекательным, гармоничным местом он мне показался. Он меня возбуждал, вызывал желание остаться надолго, поселиться там. Мне не понравилось то, что сказал Митри, и даже не понравилась причина, по которой он это сказал.

– Когда я участвовал в турне, с нами выступала солистка с Теммила, молодая пинистка по имени Кеа Уэллер. Ты знаешь ее работы?

– Уэллер? Да, конечно.

– Значит, не все там плохо.

– Я лишь повторил то, что слышал от людей здесь, на Мьюриси. От друзей, от людей, которых я уважаю.

– Меня такие вещи нервируют, – сказал я. – Они не могут относиться ко всем на Теммиле.