Градус любви

– Нет, – сказала она и потерла лицо свободной рукой. – Так было бы проще, но мне нужно разобраться во всем самой.

– Понимаю, – сказал я, переплетая пальцы. – Тогда прибережешь для меня пятницу?

– Пятницу, – задумчиво произнесла она.

Я кивнул.

– Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться.

Руби Грейс приподняла красивую бровь.

– Что ты задумал, Ноа Беккер?

– Секрет, но тебе понравится, Руби Грейс Барнетт, – парировал я, целуя ее в нос, щеки и наконец в губы. Она вдохнула, овеяв меня дыханием, а когда я отстранился, с ее губ сорвался вздох.

Она лукаво улыбнулась.

– Ты вчера сказал, что у меня губы, как клубничный смузи.

– Это правда, – сказал я и провел большим пальцем по этим самым губам. Я оттянул вниз нижнюю, а потом снова отпустил.

И от этой картинки член ожил.

Я застонал, покачав головой, поправил шорты и снова запустил руку в ее волосы.

– Это первая мысль, что пришла мне в голову, когда я снова увидел тебя в городе. И с тех пор каждый день задавался вопросом, похожи ли они по вкусу на клубничный смузи.

– И как?

Я покачал головой и наклонился, чтобы поцеловать ее и услышать еще один хриплый стон.

И решил, что это мой самый любимый звук.

– Вкуснее, – прошептал я напротив ее губ. – Они намного вкуснее.

Глава 15 Руби Грейс

Сегодня утром церковь напоминала аттракцион «Гравитрон» с ежегодной ярмарки, проводимой в штате.

Только что я улыбалась, как безумная, чувствуя, как переворачивается все внутри, когда я прокручивала в мыслях каждую минуту с Ноа за эту ночь.

И вдруг желудок делает такое сальто, что я наклоняюсь вперед с ощущением, будто меня вот-вот стошнит.

За двадцать четыре часа все изменилось.

Я поглядела на кольцо, которое надела перед тем, как уйти от Ноа, и к горлу снова подступила желчь. Мне не терпелось его снять. Не терпелось избавиться от бремени, отменить свадьбу с мужчиной, который меня не любил, которого волновало только то, как я буду смотреться рядом с ним и чем поможет моя семья его предвыборной кампании.

Я чувствовала себя небывалой дурой, но скоро в дураках останется Энтони.

И все же тошнотворное чувство не проходило – и пройдет, только когда я выскажусь и во всем разберусь. И то не точно. Я не знала, с чего начать, кому признаться, и уж точно не знала, чего ждать, когда рухнет наш карточный домик.

Друзья будут потрясены.

В городе пойдут сплетни.

Мамино сердце точно будет разбито.

А папа? Понятия не имею, как он воспримет известия. Он отречется от меня, смогу ли я к концу недели вообще относить себя к Барнеттам?

Но в какой-то степени мне было плевать на это, если я освобожусь от человека, который врал на протяжении года.

Возможно, это расстраивало меня сильнее всего: несмотря на тревогу из-за предстоящих событий, я была очень подавлена из-за случившегося. Оказалось, что я совсем не знаю мужчину, с которым готовилась провести остаток жизни. Я хотела не чувствовать боли, хотела, чтобы Ноа, с которым я провела ночь, все исправил, но не выходило.

Я все равно чувствовала себя преданной.

Мое сердце затрепетало при мысли о Ноа, на губах появилась легкая улыбка. Я протянула руку и провела кончиками пальцев по нижней губе, вспоминая свои ощущения, когда Ноа ласкал языком чувствительную кожу.

Как он прикасался ко мне, как занимался со мной любовью…

Я никогда не испытывала ничего подобного.

Почему за одну ночь с этим мужчиной я почувствовала больше страсти и заботы, чем за целый год с тем, за которого собиралась выйти замуж?

Будто понимая, что я думаю о нем, Ноа вытянул руки над головой и положил их на спинку скамьи, а потом ненароком окинул взглядом прихожан, как будто не пытался найти взглядом меня.

Но он нашел.

Когда мы посмотрели друг на друга, все сомнения и страхи померкли.

Он улыбнулся.

Я улыбнулась.

А потом стала отсчитывать минуты, когда снова смогу оказаться в его объятиях.

* * *

– Мам, мы можем поговорить?

Она пекла на кухне свое знаменитое лимонное печенье на встречу женского клуба, которая должна была состояться завтра в церкви. Ее рыжеватые волосы были собраны в неряшливый пучок, что за мамой наблюдалось, только если она переживала, убирала или пекла.

Иногда все перечисленное сразу.

– Конечно, милая. Только отправлю печенье в духовку и снова займемся планом рассадки.

Я переступила с ноги на ногу.

– Вообще-то это не по поводу плана.

– О, – ответила она, открыв духовку и засунув туда противень с печеньем. – Ты хочешь обсудить свадебный реестр? Мы немного отстаем, знаю, но до следующего воскресенья попробуем успеть. Все равно большинство людей покупают подарки в последнюю минуту.

– Мам, – сказала я, сев за кухонным островком. – Это важно.

Я положила подаренное Энтони кольцо на стол, и оно легонько звякнуло, когда металл ударился о гранит. Мама застыла, услышав этот звук.

Она замерла возле раковины, держа одну руку под краном, а второй собираясь включить воду, но так этого и не сделала. Нет, мама просто стояла и смотрела на кольцо, на меня, снова на кольцо – и так по кругу.

Лицо у нее стало бледным, и мама отвернулась к раковине, запястьем нажав на кран, и подставила руки под струю воды.