Градус любви

– Нам еще нужно решить, какие послания ты хочешь услышать на церемонии. Я подумывала о чем-нибудь новом. К Коринфянам читают слишком часто.

Мое сердце сжалось.

– Мам.

– И, знаешь, может, нам стоит выбрать жгуты, как ты и хотела. Вместо коралловой ленты. – Она наспех вытерла руки полотенцем, свисающим с духовки, и принялась наводить порядок. – Ты была права, они смотрятся более стильно.

– Мам.

– А в пятницу у тебя последняя примерка платья. Не забудь.

– Мама!

Она поморщилась и опустила голову, закрыв глаза и зажав в руке губку. Мама покачала головой, не открывая глаз, и я поняла, что мысленно она обращается к Господу, молясь, что я сняла кольцо просто так.

– Пожалуйста, – попросила я, чувствуя, как перехватило дыхание. – Не могла бы ты присесть?

Она шмыгнула носом, бросила губку на стойку и села на табурет напротив меня. Мама не смотрела на меня. Она не сводила взгляда со своих рук, которые теперь сложила на груди, а пальцами правой руки теребила кольцо на левой.

Когда она села, я глубоко вздохнула, готовясь к неизбежному разговору. Папа с Энтони ушли куда-то на целый вечер – наверное, в казино. Я для начала поговорила с Энни, и она помогла мне принять решение: мама первой из семьи должна все узнать. Потом я смогу решить, как поговорить с Энтони, с папой, и придумать, как сообщить новость нашим близким друзьям и семье – и всему городу.

Уж в чем мама превосходила остальных, так это в устранении последствий.

– Мне нужна твоя помощь, – наконец сказала я.

Она приподняла голову и взволнованно посмотрела на меня.

– Вчера я подслушала телефонный разговор Энтони, – объяснила я. На глаза навернулись слезы, и я задрожала так сильно, что попыталась сдержать озноб, зажав руки между бедрами и барным стулом. – Он говорил ужасные слова.

– Мужчины постоянно говорят ужасные слова, – быстро заметила она. – Они глупые. И в половине случаев пьяные.

– Он был трезв.

– Что бы он ни сказал, уверена, это не всерьез.

– Я отменю свадьбу.

Мама зажмурилась и покачала головой, тяжело вздохнув, а потом открыла глаза. Расправила плечи, подняла подбородок и встретилась со мной взглядом.

– Нет, юная леди, ты, разумеется, ничего отменять не станешь.

– Стану. И мне нужна твоя помощь, потому что мы обе знаем, что для этого потребуется много усилий.

– Ты не отменишь свадьбу! – возмущенно прошептала она, словно нас мог кто-то подслушать. – Ты не можешь, – уже спокойнее произнесла мама.

– Он сказал, что точно намеревается мне изменять, – сказала я, стараясь донести новость как можно мягче. – Сказал, что я идеально подхожу на роль послушной жены, которая ему нужна. Сказал, что меня к этому готовили.

– И это правда.

От удивления я открыла рот.

– Мама, но я же не лошадь.

– Нет, ты дочь мэра Стратфорда, а еще ты – Барнетт. Ты осознаешь последствия? Если ты отменишь свадьбу, об этом будет болтать весь город. Из-за тебя наша семья станет посмешищем. Ты нас опозоришь.

– А если я не отменю свадьбу, то всю оставшуюся жизнь буду несчастна.

Мама всплеснула руками и закатила глаза.

– О, бога ради. Ну хочет он отношений на стороне. Думаешь, Энтони – единственный супруг, которому пришла в голову эта мысль? Твой отец в свое время тоже часто менял секретарш – и знаешь что? Меня никогда это не волновало. Потому что это я жила в его доме, растила его детей и обрела жизнь, о которой всегда мечтала. А те девушки, эти потаскухи? – Мама покачала головой. – Милая, там был только секс. Они ничего для него не значили.

У меня отвисла челюсть.

– Папа тебе изменял?

Она отмахнулась от меня.

– Не драматизируй. Тут нет ничего страшного. Как и в том, что сказал Энтони. Руби Грейс, ты ему дорога. Он хочет обеспечить тебя, дать дом, где ты воспитаешь ваших детей. Уж поверь, он сделает так, что ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Мам, но он не любит меня, – прошептала я.

– А как любовь связана с браком?

По сердцу снова пошла трещина, но теперь от осознания, что любовь между моими родителями оказалась сплошным притворством. Мой отец ей изменял. А моя мать все равно осталась с ним. Они не любили друг друга, а соблюдали деловое соглашение.

Но я так не могу.

– Да всем! – сказала я. – Брак и любовь неразделимы. Я не выйду за мужчину, который меня не любит, который относится ко мне, как к выигрышу в лотерею или к необходимому атрибуту из списка, как стать президентом. Я – человек. Женщина. Я достойна мужчины, который будет любить меня, чтить и лелеять так же, как и я его.

– И Энтони так и будет к тебе относиться.

– Изменяя мне? Говоря своему отцу, что у меня нет амбиций, но зато есть бонус – хорошенькая внешность? – фыркнула я. – Мама, ты сама-то себя слышишь?

– Ты не отменишь эту свадьбу, – не обратив внимания на мои слова, сказала она и покачала головой. Мама снова встала, взяла губку и продолжила уборку.

– Отменю.

– Нет.

– Мам, я…

– Ты не можешь! – закричала она и резко повернулась. Губка упала на пол, а мама закрыла лицо руками, а через секунду зарыдала.

Да, я была права.

Я разбила ей сердце.

– О, мама, – сказала я, обогнув стойку и заключив ее в объятия. Я крепко держала маму, тоже еле сдерживая слезы. – Мне так жаль.