Градус любви

Но моя мать была не такой. Она здравомыслящая, миролюбивая, разумная и терпеливая. Она была самой заботливой и умной женщиной, которую я знал, и дала мне верный совет.

Я должен отпустить Руби Грейс.

Только теперь оставалось выяснить, как это сделать.

* * *

Руби Грейс

Я размышляла, может мне остаться здесь, на дне бассейна.

Тут тихо и мирно. Вода голубая, вязкая и не пропускала солнечные лучи, а мои волосы парили красной волной. В груди горело, и мне не хватало воздуха, но я решила еще немного помучиться.

Я могла бы остаться здесь.

Могла бы остаться до тех пор, пока у меня не кончится воздух, и тогда не придется выходить замуж. Не придется всплывать на поверхность и мириться с жизнью, в которую сама себя загнала.

Больше никогда не придется смотреть в убитые горем голубые глаза Ноа Беккера.

Недели хуже в моей жизни еще не бывало.

Дома все шло своим чередом, как и задумывалось. Мама вносила последние изменения в свадебные приготовления, папа целыми днями работал и каждый вечер говорил, как он за меня рад, а Энтони обнимал так, словно любил, целовал так, словно я была ему дорога. И даже не подозревал, что я знала о его истинных чувствах.

И я не видела Ноа.

Теперь он во многом казался мне призраком. Иногда я задавалась вопросом, существовал ли Ноа на самом деле, не привиделись ли мне события этого лета. Но на сердце остались шрамы, я чувствовала на губах его обжигающие прикосновения – ощущала его всем естеством, словно Ноа стал неотъемлемой частью меня, хотя я больше никогда не увижусь и не заговорю с ним.

Я закрыла глаза, всем сердцем желая пойти ко дну. Но ноги самовольно двигались, толкая меня наверх, а в легких уже горело. Когда я вынырнула из воды и вдохнула, тело возрадовалось, а сердце вскричало против такой несправедливости.

Я открыла глаза.

– Пытаешься побить свой рекорд в третьем классе? – спросила Энни, болтая в воде ногами и натирая живот солнцезащитным кремом.

– По-моему, это больше напоминает неудачную попытку самоубийства, – подхватила Бетти, подняв руки над головой и наклонившись вбок. Она повторяла разминку, которую показывал Ноа во время занятий по аквааэробике, и сердце сжалось от этого воспоминания, заставляя вернуться в бассейн и предпринять еще одну попытку.

– Браво, – сказала я, показав на Бетти. – Наш победитель.

Энни нахмурилась, переглянулась с Бетти и вздохнула.

– Так, нет, я тебе даже шутить о таком запрещаю.

– Извини, – сказала я и подплыла к краю, на котором она сидела. Я положила голову на руки, чувствуя, как солнце согревает спину. – Я такая жалкая, что вам, наверное, противно находиться рядом со мной.

– Ничего ты не жалкая, – заверила она меня. – Но мне тоже это претит. До свадьбы осталось четыре дня. Ты должна сиять, излучать счастье, а из глаз должны выпрыгивать сердечки, как в мультике.

Я кивнула.

– Знаю.

– А еще она не должна выходить замуж за этого никчемного, двуличного, надменного сына грязного политикана.

Энни рассмеялась над замечанием Бетти, а я попыталась улыбнуться, но это все равно что пытаться бежать под водой – невозможно.

– Серьезно, – сказала она, когда я не ответила. – Ты что задумала? Просто выйдешь замуж за этого мужчину, а потом… что? Разведешься с ним после того, как долг твоего отца будет выплачен?

Я покачала головой.

– Аннулируешь брак?

Я снова покачала головой.

Бетти поправила купальную шапочку, щелкнув ею по лбу, сняла защитные очки и уставилась на меня.

– Погоди… ты же не собираешься с ним остаться? Ну типа выйти за него, нарожать ему детей, стать покорной женой политика, какой он хочет тебя видеть?

Я промолчала, Энни скорчила мину, а Бетти разозлилась, закачав головой, и оттопырила трясущийся палец.

– Нет уж, черт возьми.

– А как, по-твоему, я должна поступить? – спросила я.

– Отмени свадьбу, как ты и планировала, – сказала она, словно это так просто. – И беги к тому парню, который действительно тебя любит.

– Бетти… – попыталась ее предостеречь Энни, но меня уже втянули в спор.

– У меня связаны руки, – встав перед ней, сказала я. – Репутация моего отца, его работа, наш дом, вся наша жизнь зависят от того, выйду ли я замуж за этого человека. Я не могу взять и отдать отца на растерзание.

– Потому отдаешь на растерзание себя?

Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Потому просто закрыла его и опустила взгляд на пальцы, которыми водила по воде.

Бетти вздохнула и направилась к лестнице с краю бассейна. Энни на всякий случай поддержала ее за спину, и Бетти медленно вылезла.

– Вставай, – сказала она, не удостоив меня взглядом. – Прогуляешься со старушкой?

С нас еще капала вода, когда мы, завернувшись в полотенца, прошли мимо теннисного корта в сад, увитый дорожками, напоминающими змей. Сад был затенен, даря приятную передышку от солнца, и как только мы оказались за садовой оградой, Бетти наконец заговорила.

– Для начала скажу так: какое бы решение ты ни приняла, я все равно буду тебя любить, – начала она, стянув купальную шапочку и подняв очки для плавания на макушку. – Потому что ты мне как дочь, Руби Грейс. Дочь, которой у нас никогда не было.