Градус любви

И не успел опомниться, как село солнце, и крыльцо, на котором мы с мамой тихонько покачивались, стали освещать полумесяц да звезды. Я говорил, а она слушала, кивая и иногда что-то спрашивая. Но в основном мама молчала, и вечер тоже стоял тихий, если не считать негромкой музыки, доносившейся из дома, где братья наверняка подслушивали.

Рассказав маме о домике на дереве и о том, как ушла Руби Грейс, я замолчал.

Больше рассказывать было нечего.

Мама потянулась и сжала мою ладонь, лежавшую на подлокотнике кресла, а после снова сложила руки на коленях. Она покачивалась, не сводя со звезд взгляда, и заговорила только спустя время.

– До твоего отца у меня был другой мужчина.

Я приподнял бровь.

– О чем ты?

Она вздохнула.

– До того, как я влюбилась в твоего отца, мне нравился другой мужчина. А я нравилась ему. Я могла бы сказать, что мы были влюблены… но не так, как с твоим отцом. Та любовь была моложе, безумнее, не такой крепкой.

– А папа знал?

Мама улыбнулась.

– Да. Если честно, его это мало интересовало. Но я ему рассказала – просто потому, что хотела быть с ним честной.

Я кивнул, задумавшись, почему она рассказывает об этом спустя столько лет.

– Когда мы с твоим отцом объявили о нашей помолвке, тот, другой мужчина, вернулся в мою жизнь. Это было много лет назад, – сказала она. Мама грустно улыбалась, а взгляд ее был отстраненным. – И он встречался с женщиной… с которой я когда-то дружила. Однако, прослышав о нас с твоим отцом, он пришел ко мне. Признался в любви и умолял не выходить замуж.

У меня отвисла челюсть.

– Ничего себе. Папа знал?

Она усмехнулась.

– Ну конечно. Я рассказала, когда это случилось, но его это снова не сильно интересовало. Вот чем отличался твой отец. Я всегда была с ним искренна, а он всегда мне доверял. Думаю, так я и поняла, что наша любовь настоящая. Не было ни ревности, ни страха быть преданным. Мы просто… мы просто знали. Наш союз был данностью, понимаешь?

У меня сжалось сердце.

– Да. Понимаю.

Мама улыбнулась.

– В общем, я рассказываю тебе об этом, потому что… отчасти, только чуточку, у меня оставались чувства к тому мужчине. Я понимала, что это неправильно, но когда он пришел ко мне, пришлось разбираться с теми эмоциями, которые я испытывала с ним. И, не будь я такой стойкой, не люби мы с твоим отцом друг друга так сильно, то я могла бы поддаться искушению. Сделать то, о чем потом пожалела бы. – Мама помолчала. – Но я сказала ему, что счастлива с твоим отцом, и он должен оставить меня в покое. Не только сейчас, но и навсегда.

Я сглотнул ком в горле.

– То же самое сказала Руби Грейс.

Мама вздохнула и чуть кивнула.

– Да. И я понимаю, как больно это слышать, сынок. Правда, понимаю. И, возможно, она и правда твоя первая любовь. Но первая любовь редко бывает последней. Мы учимся на ней, растем и движемся вперед. Думаю, именно так ты и должен поступить.

Сердце скрутило, и я невольно затряс головой. Я не хотел так. Уйти от нее, даже если это правильный поступок, – точно последнее, что я мог сделать.

– Я знаю, что тебе неприятно это слышать, – сказала мама. – Но, насколько понимаю, даже если ты ей дорог, к Энтони у нее все же более сильные чувства. Она до сих пор с ним помолвлена, что бы там между ними ни случилось. И я расцениваю это так, что она хочет уладить с ним разногласия. Хочет довести все до финала. И если ты ее любишь, – если правда любишь, – то с уважением отнесешься к этому желанию и оставишь ее в покое.

– Если любишь, отпусти, да?

Мама мягко улыбнулась, будто извиняясь.

– Что-то в этом роде, да.

Она снова взяла меня за руку, сжала ее, а потом встала и хлопнула в ладоши.

– Я испекла персиковый коблер и не разрешаю тебе уходить, пока не съешь хотя бы кусочек.

– Мама…

– Эй! – сказала она, погрозив мне пальцем, и отвернулась. – Никаких отговорок, Ноа Эммануэль. Иди в дом. Сейчас же.

Я ухмыльнулся, покачав головой, и встал. И пока мама не успела открыть сетчатую дверь, окликнул ее.

Она повернулась, и, клянусь, я увидел, как рядом с ней стоит папа – возможно, перед глазами промелькнуло воспоминание из далекого прошлого.

– Спасибо, – раскрыв объятия, сказал я.

Она улыбнулась и, прослезившись, шагнула в объятия. Мама покачала меня так, как делала это всю жизнь, а я поцеловал ее в лоб и со вздохом отпустил.

– Всегда рада, мой мальчик, – сказала она и ущипнула меня за щеку. – Всегда. Все, пойдем. Пирог остывает.

Когда мы сели за стол, Джордан немного настороженно посмотрел на меня, а Логан стал делиться с мамой последними новостями с винокурни. Я ободряюще улыбнулся старшему брату, и он понимающе кивнул.

«Я рядом», – молча сказал он.

«Знаю», – так же ответил я.

И хотя в горло кусок не лез, я проглотил мамин пирог вместе с советом, который она мне дала. Меньше всего я хотел услышать именно это и отчасти надеялся, что мама скажет что-то другое.

Сражайся за нее!

Заяви, что свадьба не может состояться!

Укради невесту!