Граф

Тактикус > Шардон: Поверь – лучше него никто не знает о грязных делишках герцога!

Шардон > Тактикус: Мне не нужны его грязные дела. Мне нужны секреты его побед в поэтических поединках.

– Послушай, господин писарь. А твой хозяин действительно так хорош в поэзии? – тут же задал вопрос в лоб Тактикус.

– Он не проиграл еще ни одного поединка! – важно надулся Пумперкилль.

– Наверное, у него есть какой-то секрет? Не может же он настолько быть хорош!

– Просто мой господин – прекрасный поэт. Один из лучших импровизаторов, должен заметить. Да вы и сами посмотрите – вон те два шкафа забиты именно его стихами.

– Ха! Да просто он в противники себе выбирает тех, кто даже к слову «рифма» не может рифму подобрать! – перебила его Рианна, подзадоривая.

– А вы можете? Вот так сходу? – улыбнулся писарь.

– Я? Да запросто! Рифма, рифма, рифма… Рифма – ритма!

– Нет такого слова «ритма».

– Как это нет? Это же «ритм», только в родительном падеже.

– Слово «ритм» не рифмуется со словом «рифма».

– Но… – девушка махнула рукой, поняв, что спорить с «неписем» бессмысленно.

– Вернемся к секретам твоего хозяина. Нам очень интересно знать, как он ухитряется всех побеждать. Что ты хочешь за эту информацию? – вмешался Тактикус.

– Я так понимаю, если вас не устроит названная мной сумма, то на кон встанет моя жизнь? Что ж, не вы первые, не вы последние.

– Для простой шестерки ты какой-то уж больно ты борзый пацанчик, – припомнил свое криминальное прошлое министр обороны.

– Так ведь я и не простая шестерка, а доверенное лицо и помощник его сиятельства.

– Пятьдесят тысяч, – озвучил сумму Шардон.

Пумперкилль скривился и многозначительно потер кончиками пальцами: «маловато, добавь еще».

– Извини, это все, что я могу предложить. Ну и, как ты сам говорил, твоя жизнь в придачу.

– Эх ты, ну вот чего тебе дома не сиделось, а, морда ты провинциальная? Сидел бы в своем разваливающемся замке, любил бы служанок сисястых по темным углам да давился кислым вином – так нет же, не сидится им… Понаехали тут со всех захолустий Империи: кто в торговлю лезет, кто в политику, кто в поэзию, а кто под юбки замужних шлюховатых маркизок да графинь… Да еще и всякую шваль с собой тащат: то урок сиделых, то эльфов красножопых… – при этом писарь многозначительно посмотрел сперва на Угрюмого, а потом на Корвина с Рианной.

Повздыхав и поохав, он, наконец, протянул вперед руку:

– Плату вперед!

– Нет, – твердо ответил граф, – А то знаем мы таких ушлых. Я тебе деньги, а ты портальным свитком р-р-раз – у умагичишь назад к своему герцогу.

С этими словами он демонстративно подбросил на руке увесистый кошель и положил его на стол между собой и Пумперкиллем. Впервые за все время в герцогского служки появилось что-то, отдаленно похожее на уважение:

– Ишь ты, соображаешь… А впрочем, секрета тут никакого и нет. Мой господин – гений не только рифмованного слова и меткого афоризма, но и мерзких пасквилей с унизительными памфлетами. Он мастерски очерняет своих оппонентов, нанося точные удары по их слабым местам и подрывая репутацию даже самых невинных и добродеятельных господ…

– Чего?! – дружно уставились на писаря все присутствующие.

– Гадости всякие пишет про своих соперников, – пояснил тот, – Отчего снижается их параметр репутации.

– Что-то вроде рэп-баттлов на Реал-Ти-Ви? – пробормотал Максимус.

– Фу, ну и гадость же ты смотришь.

– Работа у меня такая, – вздохнул наемник, – Еще и не в таком копаться приходится.

– И как это работает? – Шардон сгреб кошель со стола и, аккуратно взяв информатора под локоть, повел его между стеллажей.

– Куда это мы? – начал упираться тот.

– Ноги разомнем маленько, чтобы у тебя не было соблазна за «Маяк Ллойда» схватиться.

Этому заклинанию для использования требовалось десятисекундная фиксация в неподвижном состоянии и вне зоны боевых действий, так что неторопливой прогулки было вполне достаточно, чтобы исключить возможность магического побега.

Остальные двинулись следом на небольшом расстоянии.

– Его сиятельство читает стихи. Зрители смеются – и всем весело, кроме самой жертвы, – начал свой рассказ писарь.

– А если ответить ему тем же?

– Не поможет, – Пумперкилль мотнул головой, – Герцог как раз и известен своей едкой манерой очернять соперника. От него этого ждут, за этим и приходят на его поэтические вечера. А если гость тоже пытается ответить грязью и оскорблениями – то ему самому же станет хуже.

– Репутация Шарманьяка будет только расти, а его оппонента – упадет еще быстрее, – сделал выводы Шардон.

– Именно! Зря вы в это все ввязались, граф. Человек вы вроде неплохой, хоть и недалекий…

– А если я откажусь?