Граф

И были во многом правы. Потому что Государю не мог открыто приказать арестовать или тем более казнить кого-то из влиятельных бояр-князей. На все требовался повод. Да такой, чтобы еще и большинство боярско-княжеской тусовки одобрили. А то ведь пойдешь поперек ее – и сразу последуешь за отцом с матерью… и, как болтали, дедом[56]. Да и историю о том, как его бабка – Софья Палеолог – боролась со старшим сыном деда, дабы своему потомству дать путь, он знал на зубок. Чуть оступись – и все – тут же со свету сживут. Посему Иоанн Васильевич мог рассчитывать только на возможность чужими руками натаскать каштанов из огня. И лишь закрепить своим приказом уже получившийся факт. Во всяком случае – пока.

Царица же прикладывала все усилия к тому, чтобы укрепить свою семью. Не род, из которого она вышла. А именно семью. То есть, усилить положение мужа и дать будущее своим детям. И для Государыни Андрей был откровением.

Он уже сейчас был достаточно опасным, дабы никто из представителей боярско-княжеской тусовки не шел на прямое обострение с ним. Мрачный финал Курбского достучался до каждой, даже самой деревянной головы. И никто не жаждал оказаться вот так же – на траве с рассеченным лобком и яйцами, скатившимися в сапоги.

Андрей был страшилкой в руках Царя. Что позволяло ему изрядно охладить самых горячих бояр да князей. Но имелась и беда – Государь сам опасался своего воеводу. Особенно после разговора с тем отцом Дионисием, что рассказал ему о делах минувших, о том, как в былые годы в ромейских землях полководцы брали власть, свергая Василевсов.

Дурные слова.

Но они запали в самую душу Царю.

И Царице требовалось разобраться в очень важном вопросе – кто стоит за Андреем. Ведь женщина – это главный источник желаний большинства мужчин. И рассматривать мужа в отрыве от жены глупо. Вот она и приехала – знакомиться. Сам Царь, конечно, уже имел возможность пообщаться с Алисой. Но он мужчина и в делах женских мыслил мало и многое мог упустить, что прекрасно понимал. Посему и отпустил супругу с инспекцией на ковровую мануфактуру.

– Государыня, – уважительно поклонившись, произнесла графиня. Визит этот был настолько внезапный, что ее не успели предупредить. – Я немедленно велю накрывать на стол. Но прошу простить меня. Не ведала, что ты приедешь. Оттого и стол скудный…

«Скудный» стол оказался заставлен очень прилично. Конечно, не пир. Но из запасов графа достали все подходящее. Причем быстро. Буквально пару часов, и «скромный» обед был собран. Однако большого стола не требовалось. Царица изволила трапезничать с графиней в присутствии только самых доверенных слуг.

– Ты, я вижу, странно пищу принимаешь. – указала она на тарелки и вилку с ножом, которым Алиса пользовалась.

– По старой ромейской моде, – нашлась она, вспомнив старое объяснение мужа. – Они считали, что благородным не гоже как простолюдинам брать еду руками. Руки их должны оставаться чистыми, свежими и приятно пахнущими, а не перемазанными Бог знает, в чем.

– А вилы эти малые они тоже использовали?

– С двумя зубьями, но мой супруг решил три зубца делать, дабы про Троицу святую не забывать.

– Ясно… – после небольшой паузы произнесла Анастасия и попробовала повторить за своей собеседницей. Но получилось очень непросто. Та ведь держала вилку в левой руке, а в правой – нож. И орудовала этим очень ловко. В отличие от Царицы, что впервые попробовала. – Не удобно-то так.

– Привыкнуть нужно. Таким образом при дворе Царей ромейский отделяли на пирах благородных от случайных гостей. Ведь чтобы так ловко орудовать ими требуется время и опыт…

Беседа шла неспешно.

Анастасия Романовна разговаривала с Марфой-Алисой и только диву давалась о того, насколько непривычны ее суждения. Насколько широк взгляд. И сколь глубоки познания. Что и не удивительно. Уровень образования и кругозора у них отличались просто колоссально.

Впрочем, акцентировались они больше на делах женских и бытовых. Особенно заинтересовали Царицу сведения о бюстгальтере и импровизированных прокладках. В первом случае это позволяло подчеркнуть грудь, а во втором – побороть естественную проблему дам. Разумеется, никаких трусов в те годы никто не носил из женщин. Кроме Марфы-Алисы…

Так или иначе, но уже к вечеру Алиса, то есть, Марфа, судачила с Царицей чуть ли не как с подругой. Во всяком случае это была первая внимательная и, как ей показалась, благодарная слушательница. Что и душу отвести позволяла разговорами, и на оговорки не обращала внимания, и позволяла надеяться на определенные перспективы. Ведь в случае приятельства с самой супругой Государя, или тем более дружбы, будущее Алисы уже не выглядело так ужасно в случае гибели мужа…

Глава 9

1557 год, 5 мая, Азак

– Командир! – воскликнул подбегающий вестовой. – Там дозорные вертаются. Машут, что какие-то корабли с моря идут.

– Большие?

– Много больше ушкуев.

– А сколько их?

– Две штуки.

– С веслами?

– Так и есть. С веслами.

– Полк! – рявкнул Андрей спустя несколько секунд, привлекая внимание всех окрестных, – к бою! К ушкуям выходи!