Граф

– Так что ты говоришь? – как-то растерянно спросил султан, после, наверное, десяти минут разглядывания ночного города.

– О Великий! Я тоже слышал вой. И это странно. Два раза. И последний, как будто бы он был громче.

– Да. Это так…

– Волки – это плохо.

– Отчего же?

– Не к ночи помянутые северные варвары считали, что воинов, которые поклонялись тому демону войны, его волками.

Султан фыркнул раздраженно. Но возрождать не стал. Глупый выпад против Андрея был слишком очевиден. Однако дальше не клеился. Сулейман не мог отделаться от чувства тревоги.

– Этот вой… откуда на рынке столько волков? – задал он по сути риторический вопрос, на которой никто не ответил. Тот же ученый муж тихонько сидел и не мешал своему Султаны думать.

Все это прервалось минут через десять. В дверь постучались. И после разрешения правителя, в них вошел один из верных слуг Сулеймана.

– Что случилось? – встревоженно спросил Султан.

– Бунт, о Великий. Рабы взбунтовались.

– Но как?!

– Мне это не ведомо. К дворцу прибежало несколько торговцев. И они просят защиты…

В этот момент Султан обернулся и заметил, как над центральным базаром замаячил столб дыма. Он был бы плохо различим на фоне темного неба. Но зарево сделало свое дело, подсветив черноту во тьме…

Глава 4

1557 год, 28 мая, Истанбул

Султан, услышав новость о восстании рабов, побледнел настолько, что стал напоминать мраморную статую. И было с чего…

В эти годы в Стамбуле проживало около пятисот тысяч человек[64]. Плюс-минус. Из них около ста тысяч – рабы[65]. Понятное дело, что большинство рабов являлись либо ремесленниками, либо игрушками для сексуальных утех. Однако 15–20 тысяч относились к военнопленным, которых свозили на продажу сюда. Причем к лучшим. Ибо всякий шлак отметался в Александрии и Кафе, других крупнейших кластерах работорговли Великой Порты, или даже раньше. Так что эти 15–20 тысяч представляли собой немалую опасность, вырвавшись на свободу. И были сосредоточены как раз в районе центрального базара, где ими и торговали.

Ситуацию усугубляло еще и то, что из полумиллиона жителей Истанбула около 250–300 тысяч являлись нищими и бедняками. И, при любых беспорядках они активно в них включались, стараясь под шумок хоть немного обогатиться, поправив свое положение за счет более удачливых жителей. И 250–300 тысяч – еще скромные оценки. Их могло быть и больше. Точно Султан не знал. Однако понимал – в этот раз без них не обойдется. Слишком большой получался масштаб бедствия. А значит и бардака, открывающего для них огромные возможности.

Остальные порядка ста тысяч представляли собой ремесленников, торговцев, чиновников, духовенство, воинов и аристократов. Воинов, да. Но постоянного гарнизона у столицы не было. И во время похода практически все войска, стоящие в городе, уходили вместе с Султаном. Ибо просто расквартировывались здесь.

Много ли было этих воинов?

В 1557 году корпус янычар насчитывал около 20 тысяч бойцов. Но стоял он отнюдь не в столице, а был «размазан» тонким слоем по гарнизонам различных крепостей. Преимущественно на границах державы. В Истанбуле в те годы располагалось их около 4–5 тысяч, не больше. Точно Сулейман не знал да и не желал знать.

Возле дворца Топкапы располагались малые казармы, где находилась гвардия Султана в 1–2 сотни бойцов, небольшой вспомогательный отряд в несколько сотен и оружейные мастера. Там же находились главные оружейные мастерские города и их склады. Еще небольшой контингент янычар охранял Семибашенный замок у Золотых ворот – Едикале, где размещалась главная тюрьма державы, казна и находился монетный двор. Остальные же янычары размещались в казармах, расположенных в Галате, то есть, на другой стороне бухты Золотой рог. Там стояли и обозные службы, и артиллерия с запасами пороха, и находился пушечный двор с литейщиками.

Кроме того, в столице находилось определенное количество сипахов – конных воинов феодалов по типу поместных дворян, только побогаче. Но их было мало. Точно Султан не знал, но где-то 5–6 сотен. Так-то до полутора тысяч, но он их активно использовал для своих нужд, рассылая по державе. И в полном составе они редко присутствовали в городе. Но их количество мало на что влияло в текущей ситуации, так как жили они не в казармах, а разрозненно – по подворьям.

Таким образом получалось, что у Султана под рукой в моменте было всего несколько сотен янычар. Причем те не сильно годились для уличных боев, так как не носили доспехов[66]. А гвардия отбиралась по принципам верности и только по ним. Сипахи же и гарнизон Едикале[67] оказывались недоступны.