Граф

– Граф достиг Иван-озера. Разбил ногайцев. – нехотя произнес отец Марк, косясь на Иоганна фон Фюрстенберга. – Прошел по Дону, бросив прикрывающих его татар и опережая пытающих навредить ему ногайцев. Достиг Азака. Высадился. Разбил ногайцев, стоящих у крепости. Взял крепость. Вырезал там всех. Захватил две османские галеры, прибывшие на помощь. И оставив в крепости гарнизон, отправился разорять побережье Черного моря.

– Оу… – только и выдохнул Иоганн. Король же молчал, потрясенный этой информацией.

– В Азаке вскрылось гнездо содомитов и одержимых. – продолжил отец Марк. – Мы все настаивали на полном очищении крепости. Даже персидский мула, что также находился с нами в походе.

– Гнездо одержимых? Но…

– Его выжгли до основания.

– Граф объявил викинг, – с усмешкой добавил отец Иероним. – И Всевышний явно ему благоволит. Когда он выходил в море, то почти не имел потерь.

– Но викинг – это языческий ритуал! – воскликнул Иоганн.

– Может и языческий. Но Андрей много молился при нас Всевышнему. И он услышал его слова. И вряд ли тот, кто несет на своем щите хризму, на груди крест, а на устах молитву является язычником.

– Но как это возможно?! Это вздор!

– Вы сомневаетесь в моем свидетельстве? – холодно поинтересовался отец Иероним, являвшийся доминиканцем, то есть, представителем ордена, который крепко удерживал в своих руках инквизицию. И, как знал Иоганн, являлся одним из ее представителей. В то время как отец Марк представлял другое направление в ордене. И он также кивнул, подтверждая слова отца Иеронима.

– Но этого не может быть!

– Чудеса случаются… – пожал плечами отец Марк. – Граф Триполи – это настоящий герой наших дней. Именно после взятие Азака граф принял на свой щит девиз: Impossibile est possibile[70]! Он не мог взять всех своих людей на галеры. Кто-то должен был остаться и стеречь крепость. Да и нас потом сопровождать на север. Но вы бы видели какая была драка за места на этих галерах!

– Едва до кровопролития не дошло! – заметил отец Иероним. – Воодушевление невероятное!

– Спас положение сам граф, выступив с речью и объяснив, какие сложные задачи ложатся на плечи остающихся. И насколько это почетно – удержать крепостью, когда кругом враги.

– Вот видишь, друг мой, – улыбнулся король, обращаясь к Иоганну фон Фюрстенбергу. – Он жив и опасен. Более того, Всевышний ему благоволит. Так что, боюсь, предложение твоего сюзерена не выглядит таким привлекательным. Тем более, что Иоанн пока не начал войну с вами. Да и, насколько я знаю, не собирается. Он всецело увлечен делами на юге.

– Но он захватил Нарву! Нашу Нарву!

– Насколько я знаю, ее пытались захватить вы. – лукаво улыбнувшись, заметил король. – После того, как она добровольно перешла под руку Иоанна.

– И теперь Иоанн жаждет получить всю Ливонию!

– Он просто требует выплатить старую дань, которую ему был обязан выплатить Дерпт. Не больше, не меньше. И мои законники утверждают, что он в своем праве.

– Не только! Он предъявил нам массу претензий и требует денег. Много денег!

– Давайте повременим с этим разговором. – мягко произнес король. – Мне нужно все обдумать. Полагаю, что вы прекрасно понимаете, поспешность в таких делах дурной тон.

Иоганн фон Фюрстенберг медленно кивнул с весьма кислым выражением лица. Максимально вежливо попрощался. И покинул помещение. Король же, тяжело вздохнув, произнес, обращаясь к этим двум священникам:

– Не хочу я лезть в эту войну. Слишком много крови. Слишком мало надежды. Теперь еще и граф. Надо сказать, что он меня удивил.

– Он всех нас удивил, – согласился с ним отец Иероним. – Бывший чародей пытается искупить свои грехи перед Всевышним.

– Его слова, поступки и сам образ мысли непредсказуем. – добавил отец Марк. – В нем чувствует сплав чего-то иного, чуждого, непонятного. В какие-то моменты мы видели в нем язычника. Страшного дикого конунга, что вел своих головорезов в бой, словно оживший герой из старых саг. А в иные моменты – истинного слугу Церкви и отчаянного крестоносца.

– Сигурд Крестоносец, – пояснил Иероним. – Вот на кого он походил. На первый взгляд глубокий язычник, но несущий крест. Вполне искренне, во всяком случае. Это так удивительно…

– Удивительно? – переспросил король. – Мне кажется таких людей и сейчас достаточно.

– Он удивителен тем, что Всевышний, судя по всему, прислушивается к его молитвам. Раз за разом. Хотя, как мы выяснили, он не стесняется ни с духами общаться, ни всякие фокусы учинять.

– Воины же его, – заметил Марк, – уверены, что идут за древним князем-чародеем. И верят в него как в идол. Особенно после Азака.

– Насколько хорошо он воюет?

– Непредсказуемо. Быстро. Используя необычные ходы и решения. – подумав, ответил отец Иероним. – Я прошел три кампании в Италии. И мне сложно представить, что бы он там натворил со своим полком.

– А еще он в моменты опасности улыбается. – поспешно добавил Марк. – Это так странно. Он смотрит смерти в лицо и улыбается.

– Не советуете, значит, затевать войну с Москвой из-за Ливонии?

– Мы не в праве советовать королю, – осторожно произнес Марк.