Граф божьей милостью

Девочка шагнула вперед и сильно смущаясь, прерывистым тонким голоском пролепетала.

— Это мой подарок для вас, конт Жан. Я сама вышила на нем вашу монограмму…

В руках она держала аккуратно сложенный шелковый платочек.

Черт, я чуть не прослезился. Все мои награды от не стоят одного этого платочка!

Потому что государи очень редко дарят подарки без корысти, ими они покупают твою верность, фактически твою жизнь, которую при случае потребуется отдать. А эта малышка вышила этот немудрящий платочек по велению сердца, юного и чистого сердца, еще не испорченного пороками присущими великим мира сего.

Ну что же девочка, граф божьей милостью Жан VI Арманьяк знает, как тебя отблагодарить. Я наконец сделаю то, чего еще не делал за всю свою средневековую эпопею, все выбирая подходящий вариант.

Осторожно принял подарок, коснулся его губами, затем поместил его на грудь под колет.

А потом тихо и очень серьезно сказал Анне.

— Моя госпожа, вы стали для меня земным олицетворением Пречистой Девы Богородицы. Дозвольте обратится к вашей матери за испрошением чести назвать вас своей Дамой сердца!

Мария и Екатерина едва слышно ойкнули и прижали ручонки к груди. Федора торжествующе улыбнулась, видимо уже просчитав, как обратить сей момент в свою пользу.

Я про себя тоже улыбнулся. Да, я прекрасно понимаю, что делаю.

Для малышки это равно… даже не могу подобрать сравнения. Пожалуй, в современности аналогов не существует. Очень многие дамы нынешнего времени, в том числе из высшей знати, продали бы душу дьяволу, чтобы конт Арманьяк назвал их своей Дамой сердца. А эта честь достается одиннадцатилетней пигалице. Теперь понимаете?

И я ничем не оскорбляю герцогскую чету своим желанием. Культ Дамы — это культ любви в основном духовной, платонической. Окружая почитанием даму сердца, рыцарь, в сущности, служит не ей, а некоему отвлеченному идеалу красоты и непорочности. И вообще, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной плотской любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой и недоступной. Такая любовь, как сейчас считается, становится источником добродетели и входит в состав рыцарских заповедей.

Так что все в рамках. К тому же, из-за возраста Анны я прошу разрешения у матери.

По личику девочки пробежала целая буря эмоций: от бешеного восторга и неземного счастья до настоящего ужаса. Я уже приготовился подхватить малышку, если она хлопнется в обморок, но, к счастью, она всего лишь покачнулась, но сразу выпрямилась и посмотрела на мать. Очень требовательно, даже повелительно, практически ультимативно. Ну да, ну да, как я всегда говорю, кровь не водица, в этой малышне уже королева просматривается.

Дюшеса тоже была потрясена, мне показалось, что ей очень хочется меня переспросить, а вы ничего не перепутали, конт? Ведь тут же еще я есть?

Но, в конце концов, кивнула. С нескрываемой легкой досадой.

Анна тут же гордо вздернула нос к потолку.

Я встал и прижав руку к сердцу, громко и отчетливо сказал:

— Слушайте все, и не говорите, что не слышали. А кто слышал — передайте другим, что отныне и навсегда дамуазель Анна де Дре, является моей Дамой сердца. Это заявляю вам я — граф божьей милостью Жан VI Арманьяк! И порукой мне в том, Пречистая Богородица!

Логан и Де Брасье, вместе с Клаусом и Луиджи тут же хором отозвались:

— Мы услышали слово нашего сюзерена!

Я стал на одно колено перед Анной и очень торжественно поинтересовался у нее.

— Принимаете ли вы мое преклонение перед вами, Госпожа моя и Дама?

Девочка помедлила ровно столько, сколько требовалось и с неожиданной уверенностью, величаво сказала:

— Я принимаю ваше поклонение, граф Жан Арманьяк!

Тут, согласно ритуала, требовалось, чтобы она сама прикрепила бант своих цветов к моему плечу, но в виду некой спонтанности действия сей момент был оформлен несколько импровизированно. Федора с треском сорвала ленточку со своего платья, потом отодрала ленту с портьеры, скомбинировала цвета и вручила Анне, а уже та возложила на меня.

А потом все дамы, вместе с братцем Туком, дружно прослезились.

Уже после того, как гости отбыли, за вечерней чаркой великолепного бретонского вина, мой шотландец опять хлюпнул носом.

— Я все ждал, когда вы выберете свою Даму сердца, сир. И наконец дождался. Это было красиво и волнительно, сир!

— И предусмотрительно, — заметил де Брасье.

Логан недоуменно уставился на легиста. Мол, что ты несешь, я о прекрасном, а ты о каком-то рассчете.