Граф божьей милостью

Вот честно, практически гениальный план. Сейчас редко какое мероприятие среди благородного сословия обходится без поножовщины. Особенно когда на нем представлены соперничающие фамилии. Достаточно одного неосторожно брошенного слова. То есть, никто особо и не удивится подобному. А если и осудит, то только формально. Ну а Франциск, после того как все закончится, пожмет плечами, мол, а я причем? Это они сами. Ну, возможно, слегка накажет причастных, со своей стороны. А сам по-тихому добьет ослабевшую династию и отожмет все их владения.

В общем, как я всегда говорил — бретонский государь большая умница.

Но случилось так, что дом Дре и дом Пентьевр друг друга перемудрили.

Дело в том, что Пентьевры сами решили использовать маскарад для настоящего мятежа, во время которого планировалось пленить Франциска с женой, а потом принудить отречься от трона. И заранее списались с Пауком, чтобы тот сразу после переворота ввел в Бретань войска.

В общем, были собраны все лучшие рубаки рода, вдобавок под видом родственников на маскарад протащили бойцов-простолюдинов из челяди. Под наряды поддели кольчуги и вооружились настоящими, а не парадными мечами. Мало того, собрали большой отряд наемников и подкупили стражников, что те их пропустили во дворец.

И у них чуть было не получилось. Франциска спасло только то, что он, на всякий случай, держал наготове в дворце, роту своих переодетых жандармов. Правда, из-за плохой координации и неразберихи, те вступили в дело с опозданием.

По итогам, дом Пентьевр практически перестал существовать. Но и правящая династия лишилась множества дворян.

— Двести трупов… — Феодора манерно скривилась. — Все до сих пор залито кровью. Слуги не справляются. Фи, какая мерзость. И да, батюшка, вот что еще…

— Не тяни.

— Вы в опале.

— Чего? — я слегка охренел. — С какой такой стати?

— Уж не знаю, батюшка, — Федора сочувственно покачала головой. — Чего такого можно было наговорить дюку, что он даже ваши геройства не оценил?

— Г-м… — я сразу припомнил, как отказался принять предложение Франциска присоединится к резне. — Ну… было… И сильно гневается?

— Не очень… — боярышня мило улыбнулась. — Во всяком случае, бретонских владений вас не лишают. Просто не рекомендовано являться ко двору. Дюшеса вступилась. И дама де Веллекье — тоже. И даже Анна.

— А что с тобой, Катькой и Машкой?

— А что нам сделается? — контесса де Сунбулофф посмотрела на меня как на неразумного малыша. — Вы в опале, а не мы. К нам дюк относится со всем расположением. Вчерась подарил палаты личные во дворце.

— Н-да… — я потянулся рукой, чтобы почесать в затылке, но вовремя остановился.

— Скоро государь помягчеет к вам, — уверенно продолжила Федора. — А пока просто не попадайтесь ему на глаза. Ох, батюшка, когда уже вы научитесь вести себя как следоват при государях…

— Ты поучи еще меня, мелочь пузатая! — рыкнул я. — Всю задницу вожжами обдеру.

— Ой, ой, тятенька, только не это! — в глазах Федоры мелькнула смешинка.

— Ладно, не бойся… — сразу отмяк я. — Ладно, не мозолить глаза — так не мозолить. И то правда, засиделся я здесь. Эй, бездельники, где вы там? Зовите ко мне шевалье ван Брескенса. А вот и он, легок на помине. Ну и рожа у тебя, братец Тук. Короче, завтра утром снимаемся с якоря. Пусть все собираются. Свободен… стоп! Знаешь, что, лети-ка ты к Вельзеру и сообщи, что очень скоро у Франциска появится очень много выморочных имений. Он знает, что надо делать. А за вот эту вот информацию, пусть скостит мне процент за обналичку в Ломбардии. Да тряхни его как ты умеешь, скопидома окаянного…

Вот так и закончились мои похождения в Бретани. Хотя, вру, до того, как я отчалил, произошло еще одно событие…

Глава 16

Глава 16

На наложенную на меня опалу, я не обратил ровно никакого внимания. Дело привычное, не в первый раз. Как говорится: плавали, знаем. Кто только их на меня не накладывал. И Максимилиан Бургундский, и батюшка его, кайзер Священной Римской империи — во время моего визита в Дойчланд, Франциск Бретонский — этот уже в третий раз, насколько помню. Покойный Карл Смелый, тот так вообще, едва ли не раз в месяц лишал милостей.

Работа у государей такая, сложная, не позавидуешь, ей-ей. Опять же, профессиональная деформация, коя свой отпечаток обязательно накладывает. Монарх обязан быть грозным, вредным и непредсказуемым, дабы подчиненные постоянно себя в тонусе держали. Не с той ноги встал — нахрен в опалу всех, кто на глаза попался. Замешкался с поклоном — пшел туда же, не дай бог перечить удумал — извольте проследовать в немилость. И так далее и тому подобное. Вот только все эти опалы, по большому счету формальные, понарошку, ибо государи прекрасно понимают, что таким образом могут живо полезных подчиненных лишиться. Для того, чтобы серьезно под панфары загреметь — это еще надо умудрится. Хотя и такое случается частенько.

А я полезный, без меня как без рук, так что могу позволить себе вольности. Но опять же, без перебора. И вообще, не будь я вассалом Франциска по сеньории Молен, даже не обратил бы внимания, а так обязан изобразить смятение и раскаяние.