Граф и его графиня

И если бы в свое время дело принца Эдмона расследовали честь по чести, и Амалия убедилась бы, что ее отец отравил ее мужа - разве стала бы она мстить? Разве завертелась бы эта кровавая карусель?

Теперь уже не узнаешь. Поэтому Ганц работал день и ночь, подбирал сотрудников, налаживал сеть осведомителей, создавал почти с нуля то, что невозможно создать за один год - в принципе. Но начинать надо.

Так что Ганца не любили - факт. Но боялись и уважали.

А самому мужчине все было безразлично. У него было все, что нужно для... скажем так, для выращивания счастья.

Любимое дело, у истоков которого он стоит, может быть, через тысячу лет его вспомнят именно за это.

Титул и положение в обществе. Он уже не просто королевский доверенный без земель и титула, он - барон. А справится - станет графом, а там можно и о герцоге помечтать, если уж очень захочется.

Любимая женщина.

Любимая?

Сложный вопрос. Ганц и про себя не мог сказать, что он безумно любит Лилиан Иртон. До страстного мычания и звезд в глазах. Такого не было.

Было желание погреться у огня, найти тепло, найти семью, была привязанность к Роману и Джейкобу, к Миранде... или чувство вины?

Возможно, и то и другое заставляло его возиться с детьми, родителей которых он... в случае с Джерисоном не сумел спасти, в случае с Амалией - уничтожил. Все равно - его груз, его вина. И отдать этот долг можно только заботой.

А то, что ему это нравилось - и заставляло мечтать о временах, когда он возьмет на руки своего сына или дочку - так что в этом плохого?

Не любовь, нет. Но понимание своего, родного, как маленький зеленый росток на пепелище - разве этого мало?

Ганц твердо считал, что страсть, искры из глаз, сцены, ссоры и скандалы, ревность и упреки - это хорошо для любовницы. А дом - это тихая гавань. Пристанище. Уют и покой.

Кому-то нужно другое, так что ж. Люди разные, а вот он нашел, что искал.

Ему нравились спокойные вечера в поместье Амалии, нравилась сама Лилиан Иртон - еще с первой встречи, нравился даже возможный тесть...

С Августом они, как ни странно, легко нашли общий язык.

Оба - трудоголики, оба профессионалы в своем деле, обоим хочется тихого семейного уюта, к тому же у Августа дело, которое надо защищать, а Ганц в этом профессионал. Ну и что еще надо?

Август кстати, собирался жениться. На вдовствующей графине Иртон.

Алисия светилась от счастья, за что двор модифицировал ее прозвище на: 'влюбленная гадюка'.

Придворные шипели. Но кому было какое дело? Хватало уже и того, что его величество благоволил графиням Иртон и дал свое разрешение на брак.

Его величество...

Эдоард так толком и не оправился от всей этой истории с заговором. И глядя на него, Лиля понимала, что года три-четыре у него ещен есть, и - все, больше он не протянет. А Ричард...

С Ричардом отношения были сложные.

Его невесту Лиля обожала. Этакий темноволосый обаятельный бесенок - озорная, шальная, но не злая девчушка. Улыбка до ушей, волосы колечками, глаза сверкают, а язык задает до ста вопросов в минуту. Ответов не требуется, требуется доброта и улыбка. Ее полюбили все. И Анжелина, и Джолиэтт, и даже сам Ричард.

Вот последний - увы. Как племянницу, сестру, но не будущую жену. Они несколько раз тайно встречались с Лилиан, сидели в покоях Джерисона, у камина, на той самой старой шкуре... слуги сохраняли там все в том же состоянии, как и при жизни хозяина.

Встречались, сидели, молчали, иногда разговаривали, потягивали вино - и казалось, что ничего между ними не происходит.

Или происходило?

Что могло бы вырасти из этих искорок, если дать им пищу? Пламя любви? Степной пожар, сожравший то, что осталось спокойного в стране?

Они не знали.

Иногда переглядывались особым, всепонимающим взглядом - и молчали. Лучше промолчать.

У Ричарда есть невеста, у Лилиан есть жених... ну, во всяком случае, она позволяла Ганцу так думать - и не надо будить уснувшее.

У них разные дороги.

Что случится, если они позволят себе... шагнуть?

А ничего хорошего.

Ативерна полыхнет - принц не должен жениться на купчихе. Пусть даже и графской вдове, хоть какая она была бы заслуженая, а нельзя!

Уэльстер полыхнет. Гардвейг, хоть и благодарен за лечение, хоть и пишет что ни неделя, а такого оскорбления дочери не простит.

Война...

Ричарда, скоре всго, убьют - и безвластие.

Лилиан же... или отравят, или зарежут.

Поэтому Лиля приходила в гости к Алисии, а поздно вечером, когда дворец затихал, выскальзывала из ее покоев - и шла в комнаты бывшего мужа. Сидела рядом с Ричардом, даже не касаясь плечом, глядела в огонь - и каждый думал о своем. Или - об одном и том же?

- Лили, все просто очаровательно!

Анжелина. Уже почти взрослая, как же быстро растут чужие дети.

- Ваше высочество, вы сегодня просто ослепительны...

- Да-а... а ты знаешь, что отец начал преговоры?

- И о чем же?

- У короля Ивернеи куча сыновей... а раз через Лидию породниться не удалось, то можно выдать нас туда замуж.

Лиля усмехнулась.

- А вы как к этому относитесь, ваше высочество?

- Не знаю... но наверное, там интересно? Ты к нам зайдешь завтра?

- разумеется.