Граф из Техаса

Комната Прескотта находилась за добрую четверть мили от центрального входа. Он следовал за Мирандой сначала по главной лестнице в восточное крыло дома, затем вдоль широкой галереи мимо нескольких десятков портретов бывших графов Сент Кеверна и, наконец, влево через лабиринт коридоров. Было ясно, что только человек, проживший в этом доме всю свою жизнь, мог определить точное местонахождение его комнаты в замке. Ему же, как новому человеку в Рейвенс Лэйере, подумал Прескотт, придется или нарисовать карту, или рассыпать хлебные крошки на всем пути к своей комнате, чтобы найти ее в следующий раз. Но вспомнив, что в доме водятся мыши, он расстался с последней идеей.

Миранда открыла высокие двойные двери, и он проследовал за ней в комнату. Уже при первом взгляде на эту роскошную палату Прескотт понял, что «комната» — это слишком слабое слово для помещения таких размеров. Со всей своей мебелью оно, по его мнению, очень походило на роскошный холл или вестибюль дорогого отеля: два дивана, столы различных форм и размеров, полдюжины стульев и пара кожаных кресел, стоящих по обе стороны большого мраморного камина. Но ни в одном отеле не было изображений толстых голых херувимов, парящих среди белых облаков на небесно-голубом потолке, которых он увидел здесь.

«Вот это да!» — подумал про себя Прескотт и произнес:

— Это моя комната?

— Да, милорд.

Вообще-то он никак не мог пожаловаться на свои новые апартаменты. Они, безусловно, были роскошными. Но как здесь спать? Свернувшись клубком на одном из диванов и свесив с него ноги? Ему уже раз приходилось спать в таком положении раньше, и он на собственном опыте знал, как трудно разогнуть шею утром после проведенной таким образом ночи. Как будто в ответ на его молчаливый вопрос Миранда открыла дверь в соседнюю смежную комнату и показала ему спальню. Эта комната никак не могла сравниться по красоте с предыдущей. Нет, в действительности она даже превосходила ее. Если по потолку гостиной летали херувимы, то здесь были прекрасные нимфы с мужественными сатирами, танцующие на зеленой, усыпанной цветами поляне. Роспись так поблекла от времени и к тому же обросла таким толстым слоем пыли, что Прескотт не мог четко различить изображения, но было похоже на то, что большинство героев картины делали друг с другом просто немыслимые вещи.

А кровать… Он никогда раньше не видел такой огромной кровати. По виду можно было предположить, что она весила целую тонну. Эта кровать, на массивных резных ножках была так высока, что, возвышаясь, наполовину доходила до потолка, который был четырнадцати футов высотой. Но мало того, ярды[2] драпированного тяжелого красного бархата окончательно скрывали всякого, кто находился в этой постели.

— Это кровать старого графа, не так ли?

— О нет, милорд. Эта комната принадлежала его дедушке. А комнаты старого графа находятся, вернее, находились в западном крыле дома.

— Понятно, — Прескотту было приятно узнать, что ему не придется спать каждую ночь в той же кровати, в которой умер его двоюродный дед, и в которой покойник чуть не оказался заправленным бедной старой Эсмеральдой.

Не в силах сдержаться, Прескотт опять взглянул на разрисованный потолок, и ему показалось очень занимательным то, что его прапрадедушка, отец старого графа, увлекался столь развратными картинами. Может потому, что он и сам отличался развратным поведением? И если это было так, то как к этому относилась его жена, прапрабабушка Прескотта? Одобряла ли она увлечения графа другими женщинами или просто терпела их, как большинство женщин? Если бы только эти стены могли говорить, то какие секреты о жизни предков открылись бы ему…

Он заметил справа закрытую дверь и кивнул на нее головой.

— А что там?

— Гардеробная Вашей светлости.

— Моя что?

— Гардеробная, милорд.

Миранда открыла дверь, и Прескотт заглянул туда. Комоды и шкафы высотой в десять футов вплотную стояли вдоль стен, покрывая каждый дюйм их поверхности за исключением окон и дверей. В центре комнаты располагалось большое зеркало в подвижной раме, стул и еще одна кровать, однако гораздо меньше той, что находилась в спальне.

— А это ванная комната Вашей светлости, — сказала Миранда, открыв другую дверь.

Прескотт ожидал увидеть ванную, похожую на ту, что была у него дома в Трипле, всю незатейливую обстановку которой составляли раковина с кувшином, небольшое зеркало над ней и ванна, которая всегда казалась ему слишком маленькой. Но в ванне, которая предстала перед ним сейчас, могли бы поместиться вместе с ним еще два человека. Она была настолько велика, что он мог бы плавать в ней, если бы такая безумная идея пришла ему в голову.

— О Боже всевышний! Мой прапрадедушка был, должно быть, очень большим мужчиной.

«Неужели моим удивлениям не будет конца?» — подумал Прескотт, когда они с Мирандой возвращались назад в гостиную. У него были отдельные комнаты для проведения свободного времени, для сна, для переодевания и для купания. А он-то думал, что техасцы любят жить на широкую ногу. Как мало знали они про англичан, которые обошли их на целую милю.