Граф Кавур. Человек, который создал Италию

12 мая 1859 года в порт Генуи прибыл Наполеон III на яхте La Reine Hortense. Под радостные крики генуэзцев он сошел на берег и обнял премьер-министра Пьемонта Кавура. Вначале Кавур хотел поцеловать руку императора, но Наполеон III со словами «мой дорогой Кавур» просто поцеловал главу правительства в обе щеки. После этого император в сопровождении Кавура проследовал в городскую ратушу и там приветствовал огромную толпу. Вечером Наполеон III и Кавур прослушали в городском театре оперу Ione, посвященную последним дням Помпей[420]. Их появление в ложе, отделанной в цвета национальных флагов двух стран и цветами, было встречено бурной овацией зрительного зала. Оппозиционная Генуя ликовала, поскольку никогда прежде этот свободолюбивый приморский город не чувствовал себя более связанным с Пьемонтом и Турином. Может быть, впервые в своей политической жизни Кавур почувствовал столь явную поддержку горожан и свою близость к ним.

Прибытие Наполеона III в Геную. Художник Т. Гюден, 1859

На следующий день Наполеон III покинул Геную и отправился в Алессандрию, где также расположился главный штаб французской армии. Здесь верховное командование двух государств должно было определиться с дальнейшими планами войны.

Тем временем Кавур вернулся в Турин. Здесь он оказался единственным руководителем государства высшего звена. «Никогда в жизни премьер-министр не работал так много, — пишет Смит. — Помимо обязанностей министра иностранных дел и министра внутренних дел, он должен был взять на себя управление армией и флотом, чтобы Ламармора мог быть с королем на фронте. Он проводил день и ночь в своем офисе, контролируя все правительственные ведомства, пытаясь организовать революции в других итальянских государствах, отдавая приказы о производстве вооружения и деятельности полиции, составляя военные бюллетени и даже принимая на себя ответственность за финансы, когда министр Ланца отсутствовал. Неизбежно некоторые решения были ошибочными, и ему элементарно не хватало времени, чтобы быть в курсе дипломатических событий. Иностранные послы в Турине не могли найти его, а собственные послы за границей остались без инструкций или информации, как действовать. Даже его коллеги по кабинету остались частично в неведении, как и сам король»[421].

Однако «Кавур был полон решимости не только управлять гражданской администрацией, но и иметь право голоса в реализации военной стратегии, — продолжает британский историк. — Но Виктор Эммануил II, не любивший получать советы даже от собственного генерального штаба, был оскорблен дополнительным вторжением любителя, который находился далеко от реальных боевых действий и так уже имел слишком много обязанностей. Премьер-министр, не колеблясь, раскритиковал тактику, принятую в штабе, и направил королю послание с настоятельным требованием отказаться от любых попыток контратаки, чтобы армия могла отступить для защиты Турина. И Кавур не уступал до той поры, пока французское командование не вмешалось и не разъяснило, что его предложение может обернуться катастрофой»[422].

Несмотря на то что с начала объявления войны прошло более двух недель, австрийцы продолжали медленное продвижение и только 10–11 мая начали переправляться через реку Сезия. К тому времени, когда три австрийских корпуса оказались на правом берегу реки, в Сардинии уже находилась французская армия численностью 110 тысяч человек.

Все это время Кавур беспокоился, что медленное развертывание австрийцев сменится броском на Турин. 6 мая он написал Ламарморе, что гарнизон столицы сделает все возможное для защиты города. При этом глава правительства утверждал, что французы не предпримут активных наступательных операций, пока все их войска не окажутся в пределах королевства. Премьер-министр желал, чтобы сардинцы первыми встретились в бою с врагом, тем самым демонстрируя свою значимость и самостоятельность. С другой стороны, он сетовал, что король с действующей армией по тактическим соображениям не придет на выручку столице, если возникнет в том необходимость. В этом случае, ворчал Кавур, «туринцы никогда не простят его»[423]. Он даже утверждал, что готов перевести правительство в Геную.

Шла третья неделя войны, а австрийцы продолжали тактику мелких полушагов. У них была возможность напрямую атаковать Турин, но Дьюлаи, убедив себя, что его войска при этом подвергнутся фланговым ударам превосходящих сил противника, приостановил движение вперед. А 9 мая он даже отдал приказ начать отход с достигнутых позиций. При этом в Вену отправил телеграмму, в которой выдал свое отступление за искусный маневр.