Граф Кавур. Человек, который создал Италию

Долгие годы Кавур, изучавший опыт Великобритании, Франции, Швейцарии и других государств, придерживался мнения, что регионы должны пользоваться широкой автономией прежде всего в экономической сфере и в организации жизни населения, проживающего на данной территории. Центральное правительство должно было отвечать за государственные финансы и бюджет, общенациональные проекты и программы, оборонную и внешнюю политику. Все это встраивалось в его концепцию конституционного государства, разделения властей и исключения как абсолютистского, так и революционного пути развития страны.

Однако если в пределах Пьемонта такая политика в целом удавалась и приносила свои плоды, то в большом итальянском государстве Турин начал сталкиваться с огромными проблемами. Сразу же после войны 1859 года в Ломбардии были введены нормы сардинского права и система государственного управления, что вызвало справедливое недовольство ломбардцев. В Центральной Италии провели плебисциты, после которых ввели пьемонтское законодательство. При этом в Тоскане хотели максимально сохранить собственную автономию и местное законодательство, что вызвало острую дискуссию между Флоренцией и Турином. В Эмилии-Романье также нашлось место для критики ускоренной «пьемонтизации».

Хотя к этому времени Кавур был в отставке, он внимательно следил за развитием ситуации. Еще в апреле 1859 года Кавур, по словам Смита, «обещал некоторую степень автономии в Тоскане. Отчасти он дал это обещание, потому что необходима была поддержка Наполеона, а французы не только не одобряли прямую аннексию Тосканы, но и были в гораздо большей степени готовы принять федеративную или квазифедеральную Италию — другими словами, страну, основанную на отдельных регионах. Отчасти его беспокоил Рикасоли, который настоятельно призвал изменить Statuto Пьемонта, прежде чем он будет применен во Флоренции. Рикасоли испытывал сильное негодование против явно авторитарной позиции Кавура и идеи поглощения Тосканы Пьемонтом. Первоначальная позиция губернатора Тосканы заключалась в том, что старые региональные столицы — Флоренция, Милан и Болонья — должны сохранить некоторую степень автономии. В противном случае, сказал он, „глупые педанты и отвратительные бюрократы Турина могут заставить нас совершить еще одну революцию, чтобы сбросить более ненавистное иго, чем австрийское, потому что такие люди не понимают, что мы хотим быть итальянцами с итальянской душой, а не им подобными“»[540].

Теперь же Кавур, став вновь у руля власти, должен был определить политику государства в региональной сфере. Укрепление единой страны без централизации в рамках норм пьемонтского законодательства и правил государственного управления не представлялось возможным, но оставление части властных полномочий на местах могло быть воспринято как более мудрая политика центра и несколько успокоить ситуацию. Кавур отдал распоряжение министру образования не форсировать программу введения единого стандарта обучения на территории всего государства. Слишком сильны были различия регионов в этой сфере. Кавур не был сторонником жесткой расправы над восставшими на юге полуострова и попытался смягчить здесь ситуацию. Фарини и Мингетти, министры внутренних дел в его правительствах, получили возможность изучить ситуацию в провинции и предложить схему региональной децентрализации. Отправка Нигра в Неаполь также преследовала цель сгладить «пьемонтизацию» юга и найти взаимоприемлемые точки соприкосновения между центральной властью и регионом.

Трудности с выработкой региональной политики накладывались на общеэкономические проблемы государства и каждого региона в отдельности. Италия была отсталым государством, неразвитость которого только возрастала по мере продвижения на юг. В стране преобладал аграрный сектор, а бо́льшая часть населения (60–65 %) жила за пределами города и была занята в сельском хозяйстве. Регионы значительно различались по плодородности земель, методам ее обработки, использованию техники и удобрений. Если в Ломбардии и Пьемонте за последние годы произошли изменения в лучшую сторону, то на юге полуострова способы обработки почвы и урожайность остались на уровне Средневековья. Север был вовлечен в товарное производство с развитием крупного фермерского производства. Центр и юг оставались во власти крупных латифундий с мелким производством и недостаточной вовлеченностью в рыночные отношения. Но даже и там были свои различия. Если в центральной части большинство «крестьян были испольщиками (mezzadri) и обычно отдавали половину своей продукции землевладельцу в оплату ренты»[541], то на юге процветала беспросветная бедность безземельных крестьян, находившихся во власти нескольких старых аристократических домов и церкви.