Граф Кавур. Человек, который создал Италию

10 февраля 1857 года Буоль отправил австрийскому поверенному в Турине графу Людвигу Паару ноту для вручения королевскому правительству. В этом документе говорилось, что император и его правительство делают все возможное для благополучия своих подданных в Ломбардо-Венецианском королевстве. Отменены все ограничения, которые могли бы хоть как-то ущемлять итальянцев. Однако пресса Пьемонта была переполнена лживыми материалами, выставлявшими законные имперские власти всех уровней в неприглядном и извращенном виде. «По правде говоря, — подчеркивал Буоль, — мое перо отказывается передать всю ту мерзость, которой кишат издания»[309]. Далее говорилось, что правительство Сардинии своими действиями потакает прессе и разжигает страсти. Например, Турин открыл подписку среди итальянцев по всему миру на закупку сотен орудий, а в столице устанавливался памятник «Пьемонтская армия», средства на него были собраны в Ломбардии. С учетом этого Вена требовала прекратить недружелюбную политику по отношению к Австрийской империи.

Кроме ноты австрийский глава правительства распорядился в тот же день опубликовать в крупнейшей миланской газете Milan Gazzetta материалы, изобличающие политику Сардинского королевства. Через несколько дней официальное издание Gazzetta Piemontese ответило на выпад Вены. В этой публикации содержался исторический экскурс, в котором перечислялись примеры вероломства австрийских властей с конца XVIII века и до Крымской войны. Подчеркивалось, что власти Пьемонта, как ведущего итальянского государства, чувствуют свою ответственность перед соотечественниками и никогда не поступятся долгом. Турин не испугают угрозы, поскольку он ощущает поддержку итальянцев и сочувствие Европы.

Через девять дней после ноты Буоля имперским властям была вручена ответная нота правительства Сардинии. В ней говорилось, что в свободной стране должна быть свобода слова, которая действует в рамках законодательства. Если какое-либо лицо, пьемонтское или иностранное, полагает, что допущено безосновательное оскорбление или злоупотребление со стороны прессы, то оно может доказать свою правоту посредством обращения в суд. В этой связи Кавур с иронией заметил: «Поскольку австрийское правительство запретило распространение пьемонтской прессы в Ломбардии, то трудно понять, как газеты могут навредить итальянским подданным императора»[310]. Далее он намекнул, что сам Буоль санкционировал недавнюю статью в миланской газете, где сравнивались министры Виктора Эммануила II с убийцами монархов, такими как Кромвель и Робеспьер[311].

В ответ на обвинения в разжигании революционной пропаганды и мятежей глава кабинета министров Сардинии ответил, что отношения монарха и народа, основанные на конституционном праве Пьемонта, лучше всего свидетельствуют о незыблемости государственного устройства королевства, которое всегда отвергало революции. Относительно памятника Кавур отметил, что он был поставлен не королевским правительством, а городскими властями Турина и знаменует собой память о доблести пьемонтской армии в Крыму. В завершение ноты Кавур подчеркивал, что никогда не переходил установленные правила вежливости и не желает отвечать претензией на претензию, иначе он мог бы перечислить множество жалоб, начиная с закона о секвестре и заканчивая высылками без предупреждения из Милана граждан Пьемонта.

В инструкции пьемонтским послам в Париже и Лондоне Кавур дал поручение показать французскому и британскому правительствам взвешенную и спокойную позицию Сардинии в ответ на необоснованные угрозы и выпады со стороны Вены. При этом дипломаты должны были однозначно разъяснить в представляемых ими дворах, что угрозы Австрии отозвать свою дипломатическую миссию из Турина и намеки на войну не заставят Пьемонт изменить свою позицию.

Кавур добился своего. Его дипломатические представители донесли, что Наполеон III и лорд Кларендон считали нападки Вены на Сардинию несвоевременными и необоснованными. Их благосклонное отношение к Турину не претерпело изменений. Более того, по поручению императора французов Валевский в ответ на претензии австрийского посла в Париже Хюбнера сказал, что Франция «никогда не позволит вашим солдатам занять Пьемонт, просто потому, что мы всегда готовы противостоять любому революционному движению»[312].

Россия с удовлетворением наблюдала за дипломатической борьбой между Пьемонтом и Австрией. Петербург был на стороне Турина. Министр иностранных дел Российской империи Александр Горчаков опроверг заявление Буоля, что Россия официально поддержала австрийскую ноту от 10 февраля 1857 года. Министр не ограничился этим и упрекнул венский кабинет в том, что австрийская пресса допускает злоупотребления в отношении России, но упрек Вена ставит только в отношении Сардинии. Не без одобрения правительства в русских газетах появился ответ Кавура на претензии Буоля.