Граф, Мак и Стром

Зрители зашумели, но почему-то не накостыляли грубияну и не выкинули его из шатра. Погасив светильник и выглянув, он понял в чем дело: вместе с тремя мужчинами в одеждах разных цветов и знаками гильдейских мастеров на груди, в шатер вломились четыре городских стражника с алебардами.

— Вот вы где, господин фальшивый актер! — обрадовался мастер Гильдии уличных актеров, — Вас уже неоднократно ловили на нарушении порядка, но теперь вы не отвертитесь, теперь-то я добьюсь того, чтобы вас упекли на каторги Южного Арманка!

Лицо Виктора загорелось, запястья зачесались, но он постарался держаться спокойно:

— Простите, уважаемый господин, а в чем вы меня обвиняете?

— Как это в чем?! Нарушение порядка! Не состоя в Гильдии, вы даете представление на улицах!

— Не на улицах, а на рынке. И вообще в шатре.

Сапог мастера взметнул пыль:

— Здесь нет подмостков и нет постоянного помещения. Значит, выступать здесь могут только члены Гильдии.

— Так я и не выступал, — вежливо ответил Виктор. Терять-то уже все равно нечего. Если он не сумеет оправдаться, то остаток жизни проведет в тюрьме. И то, что этот остаток будет длиной ровно до конца месяца — весьма слабое утешение.

Мастер осекся и начал багроветь:

— Всем известно, что вы тут выступаете! Весь рынок об этом знает!

— Скажите, когда вы сюда вошли, вы видели меня выступающим?

— Ты спрятался за эту тряпку!

— Тогда найдите человека, который бы видел меня выступавшим перед зрителями и я признаю свою вину.

Виктор мог не бояться того, что мастер и правда за небольшую сумму найдет такого человека, или же просто подкупит судей. Где-то в другом месте, но не во владениях Каргольда Безумного. Лжесвидетелей и неправедных судей он казнил таким извращенным способом, что никто до сих пор не мог точно ответить, каким именно. Все сходились только на том, что это нечто ужасное.

— Его правда, уважаемый господин, — качнул шлемом стражник, — Он всегда из-за тряпки выступал.

— Значит, — оттер обдумывающего ответ актера другой мастер, высокий худой старик из Гильдии сказителей, — ты рассказывал истории о гнусном воре и обманщике, давным-давно казненном в Ургаане…

Виктор взглянул на черную фигурку господина Ланкатуура, которую держал в руке. Сам лихой господин, казалось, был удивлен такими подробностями собственной биографии.

— Не рассказывал, а показывал, — выскочил вперед мастер марионеточников, — Ваша Гильдия следит за рассказами, а к тем историям, которые показывают, вы никакого отношения не имеете!

— Раз показывал — значит, актер! — опять влез мастер уличных актеров.

— Какой актер?! Что это за актер из-за тряпки?

Мастера вступили в перебранку, не обращая внимания на то, что стражники как-то странно оглядываются, ежатся, хмыкают и, сгорбившись, тихонько выбираются из шатра.

— Актер!

— Сказитель!

— Куклы!

— Куклы!

— Сказитель!

— Актер!

— Куклы!

Виктор спокойно стоял, помахивая господином Ланкатууром. В спор он не встревал, тем более, что к нему и не обращались.

— Куклы! — наконец затоптал в фигуральном смысле своих коллег мастер-марионеточник, — у него куклы, никто спорить не будет?

Палец мастера обвиняющее указал на черную фигурку.

— Раз куклы — значит, он нарушил НАШ порядок и должен заплатить НАМ. Согласны?

Сказитель махнул рукой — на самом деле, сказители могли только рассказывать, не прибегая к гриму, маскам, переодеваниям или иным актерским трюкам, а также не пользуясь куклами любых разновидностей.

Актер заворчал — он все-таки полагал, что Виктор — актер, но не мог это доказать словесно.

— Итак… — марионеточник обвел коллег взглядом и потер ладони, поворачиваясь к Виктору, — значит, вы нарушили наш порядок…

Короткий нарочитый кашель раздался из темного угла, в котором сидел незаметный человек в плаще с надвинутым на глаза глубоким капюшоном.

Мастера дружно оглянулись и окаменели.

Человек встал и неторопливо снял капюшон.

Все дружно поклонились.

— Герцог… — мертвым голосом прошептал актер.

Виктору тоже стало не по себе. Кто его, господина герцога, знает, кроме его собственной шизофрении? Может, он решил, что месяц уже истек?

— Господин герцог! — бросился в ноги тому марионеточник, — Справедливого суда!

— Кто обидел тебя?

— Этот человек. Он нарушил право Гильдии марионеточников…

Герцог Каргольд, не слушая марионеточника, подошел к мастерам. Внимательно посмотрел в глаза сказителю, отчего тот явственно задрожал.

— Этот человек, — сухо произнес герцог, — пользовался подручными средствами. Он — не сказитель.

Следующим взгляд светлых глаз проткнул актера:

— Никто не видел этого человека выступающим. Он — не актер.

Мастер-марионеточник подпрыгнул, вскакивая на ноги. И наткнулся на такой же безмятежный взгляд, нагоняющий дрожь:

— Никто не видел на представлении кукол этого человека. Он — не марионеточник.

— Но… — мастер подавился собственными словами.

Герцог несколько секунд посмотрел на него, но снизошел до объяснения:

— На представлении видели не кукол, а только лишь тени от них. Тени от кукол ваша гильдия не продает.

Герцог был серьезен, но Виктору почему-то казалось, что он смеется в голос.

— Н-но… Но… Гильдии, которая продает тени… Ее нет…