Граф, Мак и Стром

Нет, поначалу все шло хорошо: вместе с парочкой мозговитых ребят с моего курса («мозговитых» не в смысле «выучивших наизусть все учебники и знающих, что такое теория струн и кто такой Норберт Винер», не-ет, мозговитых, в смысле «точно знающих с какой стороны у бутерброда масло и как заработать на свой кусок хлеба большую ложку икры») организовали свой бизнес, небольшой, но позволяющий съехать от родителей и не думать над тем, как подключить функцию автозаполнения холодильника (это из анекдота). Техническая сторона была на парнях, на мне — бухгалтерия.

Начали мы осторожно, сразу захватить весь рынок не планировали, приемную с кожаным диваном и секретаршей с декольте и мини не открывали (да у нас поначалу даже офиса своего не было!), в кредиты и, упаси боже — в долги, не влезали, хотя и пришлось покрутиться: я был вынужден продать пару золотых колец (я потом расскажу, где я их взял), и все равно почти полгода я жил на одном «дошираке» (нет, не на одной пачке). Время было голодное, тяжелое, но веселое и интересное. Короче, потихоньку мы раскрутились.

И крутились лет пять. А потом прогорели.

Говорят, из десяти стартапов выживает только один. И хотя наше дело стартапом не было — тогда и слова-то такого не знали, но принцип оказался верным. Такова селяви.

Начинать новое дело мы не стали: один просто устал и ушел на спокойную должность в каком-то офисе на окладе, со вторым мы успели разругаться. Может, я и попытался бы что-то замутить, но тут меня нашел одноклассник, с которым мы еще в детском садике на одном горшке сидели (фигурально выражаясь) и предложил место в своей фирме. Главным бухгалтером. Ну я и согласился.

Я же говорил про то, что мой нюх на неприятности срабатывает ПОЧТИ всегда, правильно?

Название у фирмы было громко-пафосное, но, на мой взгляд, можно было просто написать в документах — ООО «Вектор» (если вы понимаете, о чем я). Нет, формально она чем-то занималась, что-то продавала, заключала контракты, но от главбуха трудно скрыть, что основное ее направление — финансово-прачечное.

Как только я это осознал (не хвастаясь — почти сразу), стали понятны и моя высокая зарплата, и небольшая рабочая нагрузка. Мне платили не за работу, а за наличие моей подписи на документах. К сожалению, в таких случаях, к хорошим деньгам прибавляется и график работы «год через три» для главбуха и гендира. Генеральным, кстати, был какой-то типок, который на работу приходил раз в месяц, за зарплатой, а остальные двадцать девять дней тратил на то, чтобы ее пропить.

Поняв перспективы, я пошел к однокласснику (который, даже владельцем это рогато-копытной конторы не числился) и намекнул, что вышеупомянутый график работы меня не совсем устраивает. Мне в ответ толсто намекнули, что мое мнение в расчет не принимается.

Оказывается, дружба с самого детства — еще не гарантия.

Садиться в тюрягу мне как-то не особо хотелось, ни на три года, ни на год. Что оставалось? Сбежать туда, где меня не найдут ни менты, ни коллеги по работе? Мысль, конечно, хорошая — ни жены, ни детей, ни подружек, с родителями не общался с самого окончания института, но… Знаете, при определенных обстоятельствах, даже весь глобус — чересчур маленькое и тесное место, да и вариантов у меня немного: из всех языков я владею только русским и еще одним, не очень востребованном в современном мире. Можно, конечно, забиться в глухую деревню… И тут я вспомнил про своего деда.

* * *

Хотя с родителями у меня отношения были и не очень — уж слишком часто они забывали, что у них вообще есть сын — но деда я любил. Жил он в совершенно глухой деревне, не в смысле «в провинциальном городке», даже не в селе, куда раз в неделю приезжает автолавка, я подозреваю, автолавка вообще была не в курсе, что на свете существует такая деревушка. Чтобы до деда добраться, нужно было долго ехать от нашего города до райцентра, оттуда — до, как это называлось в советских совхозах, «центральной усадьбы», то есть, более-менее, крупного села, а уже оттуда, по полузаросшему проселку, петляющему между рощами и давным-давно заброшенными колхозными полями — до дедовой деревни.

Было в ней с десяток домов, жили-поживали такие же старики, да на лето приезжали дачники или подкидывали внуков непутевые родители (вот вроде моих), вот и все народонаселение.

Но мне там нравилось.

Там было столько всего интересного для городского мальчишки: свиньи в полутемном хлеву, заполошно кудахчущие куры, важный петух с гребнем наперевес, чердак, на котором можно было откопать множество необычных и занимательных вещей — от подшивки журналов за 1952 года до немецкой каски — дедова мастерская, в которой можно было пилить, строгать, прибивать, сверлить, резать и никто не ругался, если ты случайно чиркал себя ножом по пальцу, огород с плетями гороха, огурцами и картошкой, которую жрали колорадские жуки, небольшой садик с вкусными, хотя и кисловатыми яблоками… И это только у деда во дворе. А ведь во дворе меня никто не запирал.