Граф, Мак и Стром

Ведь правда: мне достался шанс, который выпадает один раз из миллиона, и то в книгах — наткнуться на волшебную ТАЙНУ! Тайну, перед которой меркнет какой-то занюханный клад, не говоря уж о ржавых гильзах.

Сдержавшись — я уже тогда был сообразительным мальчиком — я все-таки закопал яму, решив, что исследовать ее смогу и позже, а вот если на нее кто-то наткнется — плакала моя (и только МОЯ) тайна.

О своем открытии я не рассказывал никогда и никому.

Вот мой секрет и пригодился.

* * *

Да, вы совершенно правы — я раскапываю ту самую старую яму, в которой находится проход в другой мир. Чтобы, совершенно верно, в этот самый мир сбежать. На несколько лет. Это как минимум, а дальше — как пойдет.

Что? Я не знаю, что там меня ждет и непонятно, на что рассчитываю? Я вас умоляю! Вы что, и вправду подумали, что обнаружив этот проход в четырнадцать лет, я забыл про него до сегодняшнего момента?

В следующий раз я раскопал эту яму уже следующей ночью. Ночью — потому что, как я (совершенно правильно) рассудил — если я рыл землю вечером, а в том незнакомом месте наступало утро, то надо копать ночью, чтобы выбраться наружу днем. Меньше шансов напороться на хищников.

Хищников там, кстати, не было. Потому что лесок этот находился неподалеку от владений тамошнего дворянина, который всех хищников давным-давно разогнал.

Да, в том, другом мире были дворяне.

Более того — там была даже магия.

Нет, эльфов там не было. И гномов не было. И хоббитов.

Я вам больше скажу — там даже людей не было.

В тамошнем мире тихо-мирно уживались пять… мм… разновидностей разумных существ.

На людей походила каждая, но при этом человеком в смысле хомо сапиенса не являлась ни одна.

Да, в принципе, и какая разница?

Неважно кто вы, главное — чтобы вы были хорошим другом. Кто сказал, помните? Не-ет, не угадали: девочка Галя из книжки про крокодила Гену.

Вон по-за теми кустами стоит дом, в котором живет местный… мм… дворянин. Которому много лет назад тоже было четырнадцать, который тоже любил бродить по темному лесу в поисках приключений…

И который, в отличие от многих и многих в нашем мире, еще не забыл, что такое «дружба».

Уж и ёж

— Ого! Тридцать седьмой! Я попал по назначению!

— А?! Что?! Ты кто такой? Что еще за голоса в моей голове?!

— Я — это ты.

— Допился… Галлюцинации.

— Эй! Я тебе не глюк!

— Тогда кто ты? Э… Бес?! В меня вселился бес?! Изыди! Тебя не существует! Тебя нет!

— Да не бес я. Я человек. Такой же, как и ты. Только теперь я буду жить в твоей голове.

— И на кой мне такие подселенцы? Может ты, враг народа, прячешься тут в моих мозгах от органов.

— Слушай меня. Я — не враг народа. Я — из будущего.

— Из какого будущего?

— Из твоего будущего. Вернее… какое там у тебя будущее… Из вашего будущего. Две тысячи десятый год.

— Да ладно! И что, коммунизм уже построили?

— Ха-ха-ха! Насмешил. Никакого коммунизма нет. У нас — капитализм.

— Тогда ты — не из нашего будущего.

— То есть?

— Мы строим коммунизм, жилы рвем, кровь по капле отдаем, для того чтобы там, у вас, был коммунизм. Значит, он будет. А ты — либо путаешь, либо врешь. Или галлюцинация.

— Я — галлюцинация? Да ты знаешь, почему от коммунизма отказались?! Потому что ты и твои товарищи рассадят по лагерям миллионы невинных человек. И расстреляют миллионы.

— Невиновных у нас не сажают. И не расстреливают. Точно тебе говорю, товарищ внутриголовый, путаешь ты чего-то.

— Ага, держи карман шире. Ты, вот лично ты, такие репрессии развернешь, что останешься в истории с кличкой «кровавого».

— Репрессии полезны. Они очищают общество от отбросов.

— Так можно дочищаться, что общества не останется. Вот ты не боишься, что и от тебя общество очистят?

— Я? Я верный солдат партии! Мне ничего не угрожает!

— А вот и ошибаешься. Расстреляют тебя, как врага народа. В следующем году.

— Врешь!

— Расстреляют, расстреляют. Сам Сталин приговор утвердит.

— Товарищ Сталин? Врешь! Врешь, собака! Да я… Да я все приказы… Да я руками врагов душить буду… Больше! Еще больше!

— Эй, эй, не увлекайся. Я ведь к тебе отправился не для того, чтобы ты тут кровавые ванны устраивал. Наоборот, чтобы ты репрессии остановил.

— Да какие репрессии?!

— Твои собственные репрессии. Слушай меня. Я знаю, что будет в будущем и скажу тебе, что надо делать. Сначала…

— С чего это я тебя должен слушать? — Ты знаешь, что будет в будущем?

— Нет.

— А я знаю…

— Ну и что?

— В смысле?

— Как твое знание будущего, даже если согласиться, что ты — из будущего, доказывает то, что я должен тебе подчиняться?

— Да потому что я знаю, как правильно!

— Ты знаешь, как БУДЕТ. А как правильно — не знаешь. Только думаешь, что знаешь.

— Расстреляют ведь дурака…

— По-моему, ты все же врешь. Ну с чего бы товарищу Сталину меня расстреливать? А?

— Сталина тебе лучше бы застрелить…

— ЧТО?!! Товарища Сталина?! Да я тебя, контра… Не был бы ты в моей собственной голове, убил бы голыми руками.

— То есть, менять ты ничего не собираешься?

— Совершенно ничего.

— Блин… Как все просто казалось: отправляешь свой разум в прошлое, в голову к нужному человеку. Толково объясняешь ему, что делать — он делает. Все! Всем хорошо. А здесь — сразу в штыки.