Граф Никита Панин

Но постройками таких сооружений Вальдемар и Абсалон не ограничились. Они переняли обычай некоторых южных стран — создавать боевые отряды конных воинов, покрытых броней, присоединяя их к пехотному ополчению из крестьян и вольных стрелков из луков. Один такой отряд Вальдемар назвал «Возмездие». Воины этого отряда пользовались всеми льготами, которые только можно было получить в то время. Они освобождались от всех налогов, но зато по первому требованию короля должны были идти на войну в полном вооружении. Клятвенное обещание положить жизнь за отечество и короля стало началом создания в Дании особого сословия — нынешнего дворянства, с тех самых пор пользующегося привилегиями и льготами. Король жаловал им, выходцам из своего особого отряда, земли, поместья, и там дворяне устраивали каменные башни с крепкими стенами для защиты, а в подвалах этих башен — подземелья для пленников.

Из особого этого отряда вышли впоследствии рыцарские роды Дании. За первый подвиг такой дворянин получал право на золотые шпоры, некоторое время он должен был по ночам охранять церковь. И только после этого приводился к рыцарской присяге.

Старший из рыцарей ударял его плашмя мечом по плечу и говорил слова посвящения:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа возвожу тебя в рыцарское звание — будь храбр, верен и сердечен.

В коридорах копенгагенского университета Никита Иванович видел старые доспехи рыцарей, словно стоящих на страже своего отечества. Умели древние кузнецы выковывать такие мельчайшие детали рыцарского вооружения, что далеко было современным ремесленникам до такого мастерства. Шлем, забрало, подбородник, ошейник, нагрудник, латы для спины, эполеты, поручи, перчатки, поножи, наколенники, башмаки, кольчуга украшались такими узорами и гербами, что можно было только диву даваться. А девизы рыцарей обязывали их быть верными и стойкими своему слову, быть защитниками слабых и обиженных, служить прекрасным женщинам.

Никита Иванович ощущал глухую зависть к тем далеким временам, когда рыцари были честны, верны, прямодушны. Нет, теперь дворы королей стали рассадниками распутства, лицемерия. Не улучшились души людей, а извратились, стали лживыми, криводушными, лицемерными…

Но он на каждом шагу видел и понимал, что вся древняя история Дании была вечной, непрерывной междоусобной войной. Отцы раздавали земли и лены [8] своим сыновьям, а те были недовольны наследством и непременно затевали братоубийственную борьбу, чтобы захватить побольше, получше, возвыситься. И никто не думал о народе, о стране.

Он сравнивал историю междоусобных войн в древней Руси и древней Дании и вздыхал: «Наверное, все страны и все народы должны были пройти такой период, есть в этом какая-то закономерность».

Но понимал он и другое — Русь стонала несколько веков под игом татаро–монголов, а вся Европа в это время проходила тот путь, на который Россия опоздала… И не было у Руси таких летописцев, как Саксон, которому Абсалон поручил написать историю Дании.

Просвещенный этот епископ был незаурядным воином, храбрым и мужественным человеком. А лундский архиепископ Эскильд в своей провинции властвовал, как король. Но он одряхлел, достиг такого возраста, когда уже не нужны ни власть, ни богатство, ни все жизненные блага. И Папа Римский разрешил Эскильду избрать еще при жизни преемника. Лучше, образованнее и честнее Абсалона не видел вокруг себя Эскильд. И он избрал Абсалона.

Справедливо и мудро правил Абсалон. Он издал закон, по которому все поселяне должны были давать церкви десятую часть своих доходов. Этот же закон предписывал безбрачие священникам.

Таковы были установления Римской церкви, и их строго придерживался Абсалон. Но жители восстали против таких законов, и кровавая резня сопроводила это нововведение. Даже Вальдемар явился с войском, чтобы подавить сопротивление.

С тех пор церковная десятина выплачивалась по всей Дании. Отцы церкви богатели, но и строили храмы, помогали бедным, раздавали милостыню. Каждый нищий, бездомный мог получить кров и хлеб в монастырях.

Монахи Цистерцианского ордена, пришедшие сюда из Франции, научили датчан обжигать кирпич. С этого времени началось строительство кирпичных церквей, многие из которых сохранились и до настоящего времени. Монастыри возникали везде, где находились желающие посвятить себя Богу и труду.

Во многих битвах с вендами участвовал Абсалон. И потому в сагах и рунах сохранилось о нем много преданий. Его воспевали не столько как епископа, сколько как храброго полководца и героя.

Монастырская церковь в Соре, где он похоронен, и по сей день хранит надпись на могиле: «Добрый и благочестивый человек».