Граф Орлов и мелкий фюрер (СИ)

При мысли о том, что у верёвки назначений вообще-то много, как и у галстука, который Александр Григорьевич иногда носил, у девушки в глазах на секунду потемнело, а морально ей совсем поплохело. Обо всяком таком раньше думать следовало, когда предлагали! А сейчас… а сейчас шутка удалась, нормальный человек после такого не то, что интересоваться, здороваться не станет, опасаясь новую порцию опусов с экивоками получить! Граф, он ведь тоже не валенок дырявый, поставит Аню на место красиво и со вкусом при всей аудитории! И будет прав. Или не будет? Ведь девушка не знала, что всё вот так вот получится… Откуда ей было знать, что виновницей такого ажиотажа стала Леночка. И самое ужасное, что сегодня, двенадцатого декабря, у Александра Григорьевича День Рождения. А в подарок он получил… это вот.

Аня с силой провела руками по лицу и попыталась сосредоточиться на словах преподавательницы. От этой когнитивно-диссонирующей ахинеи в голове надо срочно избавляться. Ничего, вот скоро уже третья пара, на ней всё и закончится. Вместе с Аниной жизнью, похоже. И вовсе не из-за вредного желудка.

В аудиторию с двумя знакомыми дверьми Самошина входила, как в пыточную. Она нервно улыбалась, всё время хихикала и стискивала Юлькину руку, отобрав её у Миши. Студенты увидели новую университетскую достопримечательность и загалдели. Александр Григорьевич настойчиво попросил всех рассаживаться.

- Александр Григорьевич, а… а это вам на День Рождения подарили, да?

Тощая и глазастая Настя всегда старалась быть впереди планеты всей и завести с каждым преподавателем панибратские отношения. Профессора такой фамильярности не терпели, Граф исключением не был.

- Hand made в современном мире весьма ценится, Синицына, завидуйте, пожалуйста, молча, - отбрил Александр Григорьевич. Поправил шарф, неожиданно пополнивший гардероб и идеально довершивший образ аристократа, и отошёл к кафедре. Совсем его допекли сегодня, видимо, раз “выкать” начал.

Аня сгорбилась над своим конспектом и попыталась спрятаться от своей совести за волосами. Но голосу препода Анина причёска абсолютно не мешала, и к концу лекции девушка уже почти плакала от сознания собственной ничтожности и отвратности.

Самошина очень хотела, буквально мечтала убежать из аудитории в числе первых, она уже на паре собрала все свои ручки, карандашики и стёрки, спрятала термос в сумку… а когда вскочила со стула, случайно столкнула со стола блокнот. И он упал точнёхонько за батарею! Аня целых четыре секунды раздумывала, доставать или оставить и спасаться бегством. Но блокнотик любимый, сиреневенький с цветочками, с замечательными рисунками синей ручкой и набросками Графа! Маленький и такой беззащитный перед пылью. Аня душераздирающе вздохнула и полезла за имуществом под стол.

Достать из-за батареи блокнот было несложно. Труднее было без потерь отцепить от неё рукав свитера. Пыхтя и ругаясь шёпотом, девушка просидела под столом ту драгоценную минуту, за которую студенты выметаются из аудитории. Аня обернулась и замерла. Заставила себя покинуть тёплый угол и встать на ноги. Над столом возвышался невозмутимый и незыблемый, как снеговик в крещенские морозы, Александр Григорьевич Орлов. Со взором горящим и руками, за спину заложенными. Аня вдохнула поглубже, готовясь оправдываться, но мужчина её опередил.

- Аня, не убегай, - непреклонно попросил он.

Да приказал, чего уж там. Нельзя ж попросить непреклонно. Только глаза Александра Григорьевича не приказывали совсем. Они кричали, пылали, темнели таинственно, но не приказывали. И потому Аня осталась стоять, где стояла, запрокинув голову на профессора.

– Если ты нервничаешь из-за рисунка, то я не злюсь, - начал Граф, осторожно подбирая слова. – Я несколько раздражён из-за того что не совсем понимаю…

- Чего, Александр Григорьевич? – с неуверенностью спросила Аня после долгой паузы. С неуверенностью в том, что стоило сейчас рот открывать.

- Всего! - резко ответил мужчина и тут же сам себя оборвал. Вздохнул. На стол облокотился. – Извини. Старый я уже в угадайки играть, Ань, - проговорил он медленно, почти взглядом загипнотизировав. – Так что прямо спрошу. Как ты смотришь на то, чтобы прямо сегодня и прямо сейчас пойти в кафе? Самым длинным маршрутом. Со мной.

Сказал, замер и взгляд от Аниных глаз не отводит. Лицо у Александра Григорьевича стало мрачно-решительное, и выглядел он сейчас сильно старше своих двадцати восьми. Ну не привык он в серьёзных делах расшаркиваться и намёками сыпать! Если ответ важен, всегда прямо говорил. И теперь ждал, что студентка глазами забегает, что-то мямлить начнёт, отговорки придумывать…

Но Аня глянула недоверчиво, а потом засияла, как новогодняя ёлка: сначала глаза искорками зажглись, потом брови поднялись, губы в улыбке растягиваться начали, едва заметно дёрнулся нос.

- Положительно смотрю, - тихо ответила девушка, самой себе не веря. Она-то уже чёрти-чего напридумывала! Опять. – Александр Григорьевич.

Граф расслабился и улыбнулся.

- Да какой уж я тебе Григорьевич.

========== 9. О вдохновении или Лишь бы не свистело громко ==========