Граф Соколов — гений сыска

— Я дух того, кого вы желали видеть. Я свято душу свою блюл те годы, что по земле ступал. И славу роду своему весьма я приумножил.

Гости испустили звук ужаса.

Блиндер:

— Рук не распускать, соблюдайте силу магического круга! — И задушевно: — О великий флорентиец! Позволь тебе задать вопросы?

— Задавай!

— Твой любимый город?

— Возрос талантом я в доблестной Тоскане!

— Твоя последняя работа?

— Незавершенная бронзовая статуя Юноны для принца Франческо.

— А гости спросить вас могут?

— Пожалуй! Но только рук не отпускать, иначе слабнет связь.

— Любезные гости, можете вопросы задавать духу великого Челлини!

Бас сказал:

— Итальянец Бенвенуто, если ты и впрямь загробный дух и ведаешь нашими никому не нужными делишками, ответь, кто из солистов Императорского Большого театра сейчас заброшен гастролями на чужбину?

— Собинов поет на родине моей в “Ла Скала”. Успех большой, но у тебя был больше.

— Ты меня приятно удивил, скажу честно: я потрясен. Может, Челлини, ответишь на прощанье, от какой партии я недавно отказался?

— От партии Вотана в опере великого Рихарда Вагнера “Валькирия”. Для этого надо ехать в Киев, а ты связан контрактами с Большим и Мариинкой.

Бас крикнул:

— Браво, Челлини!

Соседка баса, кинозвезда, явно смущаясь, торопливо произнесла.

— Меня будут снимать в “Крейцеровой сонате”?

— Навряд ли, но там сыграет роль скрипача Трухачевского тот, чьей любви добиваешься.

— Я добиваюсь?! — В голосе кинозвезды звучала обида. — Все добиваются моей любви. А все-таки, кого имеешь в виду?

— Юнца Мозжухина!

И тут же обвалом посыпались вопросы от купцов:

— Взять на триста тысяч облигаций Городского кредитного общества? Дом где строить — на Балчуге или в Сокольниках? Дочь отдать за Степку Морозова аль нет? Пьет ведь, сукин сын!

Но дух Челлини более не желал отвечать. Великий художник начал шалить. Первой крикнула звезда:

— Ой, кто за грудь хватает? Ах, какой нахал!

И тут же Брюсов откликнулся:

— За волосы, за волосы дергает!

Блиндер стал наводить порядок:

— Господа, прошу не волноваться и не шуметь! Нельзя нарушать проявлений пертурбации.

Бас:

— Нет, просто невероятно, какая-то дьявольщина! Так и свихнуться недолго.

Брюсов:

— А если, господин медиум, сейчас свет зажечь?

— Это будет бесчестный поступок перед вызванным мною духом. Он, уверяю вам, никогда не вернется и станет мстить. Челлини — ах, какой необычный человек, я всех об том предупреждаю.

Звезда:

— Господин медиум! А он ограничится только тем, что за перси хватает меня? Или могут возникнуть и другие желания?

Бас:

— Ха-ха! Наша знаменитая синематографическая актриса станет матерью от самого... Бенвенуто Челлини! О-хо-хо!

Блиндер:

— Повторяю: дух флорентийца отличается неординарностью проявлений! Так будьте известны, иметь дитятю от такого великого человека — замечательная радость!

Теперь хохотали уже все.

Сеанс закончился сам собой.

Включили свет. И тут началось главное.

Скандал

Все оживленно поднялись из-за стола, враз заговорили, перебивая и не слушая друг друга.

Бальмонт, одной рукой вытирая платком пот со лба, а другой удерживая Брюсова, говорил:

— Ведь один такой сеанс опрокидывает все материалистическое учение! Я всегда верил в загробную жизнь и потусторонний неразгаданный мир. Вы согласны, Валерий Яковлевич?

Брюсов согласно кивнул головой:

— Безусловно и категорически! Мир наш огромен и пока действительно неразгадан. Но передовая наука...

Вдруг поэт стал лихорадочно шарить по карманам:

— Куда, куда делось?

Бальмонт сочувственно спросил:

— Что-нибудь случилось?

— Еще как случилось! Я где-то потерял свое портмоне, а там больше трехсот рубликов.

Все повернулись к Брюсову:

— Быть может, дома оставили?

— Отнюдь нет! Я сегодня у владельца “Скорпиона” Полякова получил аванс.

Вдруг медведеподобный купец, облаченный по случаю торжества в новенький фрак, заревел:

— А где мой бумажник? Вот тут, в брючном кармане заднем... Это что же такое? Там деньги лежали, а не какие-то “триста рубликов”! Десять тысяч! Вертеп разврата!

В этот момент истошный крик самой высокой ноты разрезал воздух. Это звезда хватала себя за шею, заглядывала под стол:

— Где мое бриллиантовое колье? Пятьдесят тысяч стоит! — Она затряслась в рыданиях.

Бас даже испуганно перекрестился:

— Чур чура! Точно — дьявольщина.

Бальмонт покачал удивленно головой, обратился к Блиндеру:

— Это что же получается, Георгий Александрович? Знаменитый итальянский скульптор по карманам лазит? Как какой-нибудь Коляна Фартовый с Сухаревского рынка?

Маэстро гордо вскинул подбородок:

— Так будьте известны, что я вас предупреждал: Челлини — субъект необычный. При телесном существовании он обвинялся не только в кражах, а даже и в убийстве! Каждый, извиняюсь, культурный человек это знает!

Купец:

— Грабеж! Полиция!

Бас, убедившись в сохранности собственного портмоне, вновь пришел в веселое расположение духа:

— Браво, браво! Стало быть, родившийся четыреста с лишним лет назад Бенвенуто Челлини мог и убить?

Блиндер поморщился: