Граф Соколов — гений сыска

— Вы говорите ужасные случаи! Но если хотите спокойней, то надо вызывать дедушку Крылова. Это был в старину такой писатель, так он уже помер. Вот он ведет себя культурно и ничего не позволяет.

Все замолкли, с удивлением слушая слова маэстро. Первым не выдержал бас и раскатился громовым хохотом:

— Дедушка Крылов”! Ух, не могу! О-хо-хо! “Покойный писатель”! Он уже почти семьдесят лет покойный. Ах, ведет себя на вызовах спокойно! Нет, ста рублей за такое представление не жалко. Всю тысячу отдать можно.

Вдруг Бальмонт поднял руку:

— Минуту тишины, господа! Что вызывают духов — я знал и даже был на медиумическом сеансе у интендантского генерала Лифарева...

Хозяйка спросила:

— Это у которого малолетнего сыночка электричеством насмерть убили?

— У того самого!

— Совершенно ужасное происшествие! Я электричество после такого случая запретила бы вовсе. Или, эти самые, авто. Мой дворник-татарин под колесо попал...

Бальмонт холодно заметил:

— Позвольте, я закончу мысль, Марфа Абрамовна.

— Заканчивай, заканчивай, милый человек! Я ведь это так, к слову прилучилось. Просто ты сам упомянул про электричество.

— Так вот, мы сегодня наблюдали совершенно сверхъестественное и вызывающее полное доверие зрелище.

Бас хохотнул:

— Какое же зрелище — в темноте! Это не синема.

— Пусть по-вашему, уважаемый артист, не зрелище, а явление. Но при всем уважении к Бенвенуто Челлини следует заявить: пропажа предметов материальной культуры несомненна. Мы должны ответить на два вопроса. Первый: мог ли посторонний войти сюда?

Присутствующие начали шумно обсуждать этот вопрос, а купец, у которого пропал “капитал”, заявил:

— Мы ведь не дураки какие, тоже понятие имеем. Духу мои тыщи — как мертвому кадило, не помогут. Или, сказать, дамочкины бриллианты — на себя не наденет, потому как надевать не на что: нет выи. Но посторонним здеся невозможно было находиться. Дверь на запоре — я только что самолично дергал, да у вас, знаменитый бас, шнурок от двери на руку надет. Так что никто посторонний войти возможности не имел.

Бальмонт воскликнул:

— Вот оно, это я и спрашивал! Стены задрапированы, двери на надежном запоре. Рук никто не разжимал? Стало быть, посторонних во время сеанса не было! И со всех сторон застрахованы от злого умысла.

Брюсов ехидно бросил:

— Были не посторонние — были потусторонние!

— Остается допустить, что именно дух флорентийца покусился — вроде шутки, у него характер всегда был легкий, игривый! — забрать наши ценности, — сказал Бальмонт. — Вот мы ответили на два моих вопроса: первое — посторонних не было, второе — кроме духа никто предметы забрать не мог.

Пострадавший купец укоризненно сказал:

— Игривый он или нет, а вот если не вернет, то — большой безобразник и следует вызвать городового и составить протокольчик-с!

Тем временем желающие продолжали осматривать гостиную — все кадушки с фикусами, простучали стены. Все было прочно, оставалось верить, что произошло чудо.

Открыли двери, выпили шампанского.

* * *

Вскоре явился городовой. Долго таращил глаза, крутил усищи — не мог понять, чего от него хотят важные господа.

Затем городовой тщательно осмотрел помещение: ничего подозрительного, как и ценностей, обнаружено не было. Что и было записано в протоколе, после чего все разъехались: кто в театры, кто на преферанс, кто в рестораны и трактиры. Обычное московское житье!

Лишь синематографическая звезда в сопровождении Бальмонта отправилась в Большой Гнездниковский, где сделала заявление в сыскную полицию.

Утром это заявление легло на стол Соколова. Он гаркнул:

— Почему еще ночью мер не приняли? Быстро в “Метрополь”! Только вряд ли Блиндер ждет нас.

И как всегда, великий сыщик оказался прав.

Прислуга доложила:

— Постоялец “люкса” еще после полуночи выбывши! Со всем своим багажом. И очень торопившись, видать, на поезд поспеть желавши.

Соколов приказал:

— На всякий случай предупредите ювелиров насчет колье!

Прошло несколько дней. Но пятидесятитысячное колье никто ювелирам на продажу не приносил. Только синематографическая звезда навестила два раза Соколова и со слезами умоляла:

— Я готова встать перед вами на колени: только вы один способны отыскать мое колье, помогите!

Радушная встреча

Пока в Москве вызывали духов, дрезденский криминалист Вейнгарт удобно разместился в купе первого класса “Норд-экспресса”. Стремительный поезд нес его к старой столице Российской империи.

Соколов встретил радушно старого друга. Не жалея времени, великий сыщик знакомил гостя с постановкой сыскного дела в России, он показал свою гордость: карточный алфавит на всех преступников, а также фотоальбомы с их изображениями и отпечатками пальцев. На особых фото - татуировки, мужские и женские.

На соседней церкви протяжно загудели колокола.

Соколов встрепенулся:

— Все, пора к трапезе! Отправляемся к Егорову! — Блестящее знание немецкого языка помогло сыщику в общении с другом.

Они пешком отправились в Охотный ряд. Витрины в несколько этажей, прочные здания с лепниной, своеобразие толпы, легкий бег колясок — все пришлось по душе Вейнгарту.