Граф Соколов — гений сыска

Сквозь вопли бури долетает

Колоколов невнятный глас!

На душе стало как-то неуютно. Подумалось: “Это кто-то из великих любил гадать по книгам, и какой текст попадался наугад — так и сбывалось. Да, кажется, поэт Пушкин. Ладно, он суеверный был, а почему у меня сердце так тревожно сжалось? Что дальше в стихе?”

Звучит он скорбью погребальной,

И снится мне: уж не взойдет

Из тьмы холодной и печальной

Ни новый день, ни новый год...

И на пустынном, на великом

Погосте жизни мировой

Кружится смерть в веселье диком

И развевает саван свой!

— Тьфу ты, Господи! — в сердцах произнес Соколов. Пришла мысль: “И так словно с завязанными глазами в пропасть летишь, не знаешь, где и как приземлишься, а тут страсть такая! Когда охоту за кровавым маньяком Копченым начал, я уже себе представлял, с чем столкнусь.

Здесь же — нет, не могу разгадать загадку. Все, даже Коля Жеребцов, уверены, что я полностью лишен страха. Нет, ошибаются! Просто я умею потерпеть, могу себя в руках держать и никогда не впадаю в панику. Главное — дело честно делать!”

Дверь в купе распахнулась. На пороге появился Жеребцов, раскрасневшийся от азарта, выпитого вина и некоторого огорчения. Шумно вздохнув, произнес:

— Пятьдесят три рублика продул. Генерал играть любит, но не умеет. Так что с этим партнером мне не шибко повезло. Впрочем, нет худа без добра. Их превосходительство едет из Москвы на побывку к брату — как раз в Граево. У того большой дом — генерал очень просит остановиться у них. Тем более что в этой дыре нет ни одной приличной гостиницы, только постоялый двор при таможне, да другой дом — публичный. Ни то ни другое нам не подходит.

Соколов согласно кивнул толовой:

— Правильно, но у генерала остановишься только ты. Я полезу в пасть огненного дракона, пожирающего людей, — остановлюсь у Луканова.

Стратегия

В Граеве было темно и печально. В воздухе висела промозглая мга, пахло болотом, дымом кизяка и еще черт знает какой дрянью. Из вагона сыщики вышли порознь. Еще загодя Соколов предупредил:

— Адрес этого Луканова у тебя есть. Если завтра утром я не приду в генеральский дом, то бери жандармов из таможни, арестовывайте Луканова и ищите мой труп.

Жеребцов испуганно перекрестился:

— Господь с вами, Аполлинарий Николаевич!

Соколов спокойно молвил:

— Служба у нас такая! Мое дело — дать тебе указания, на всякий случай. Луканов — штучка не шибко простая.

Если он действительно корыстный убийца, я сделаю все возможное, чтобы его спровоцировать. По обычному каналу ему сообщили, что я к нему иду, и он знает, что меня следует перевести через границу.

— Но возможно, что Луканов не имеет отношения к исчезновению агентов?

— Вот это мне и предстоит выяснить! Вполне вероятен и такой вариант. Тогда будем искать причины исчезновения агентов в другом месте — пройдем всю цепочку.

Жеребцов, всегда гордившийся: дружбой с гением сыска,. с довольной улыбкой произнес:

— Это дело нашей чести! — И уже раз в пятый просительно сказал: — Аполлинарий. Николаевич, позвольте мне пойти к Луканюву — или одному, или вместе с вами? А?

В голосе Соколова прозвучала досада:

— Хватит канючить, Коля! Вдвоем идти бессмысленно. Если Луканов действительно причастен к исчезновению людей, тоща он побоится раскрыться. А пустить тебя одного — прости, нельзя. Это дело не только рискованное, но и ответственное. Твое место — в арьергарде. — И, переменив вдруг серьезный тон на шутливый, добавил: — Любопытное совпадение: в Тайной палате времен Петра Великого своим зверством отличался палач по фамилии Луканов. Этот, не потомок ли? — И совсем уже весело рассмеялся.

Улыбка дьявола

...Теперь, когда все было решено и взвешено, Соколов решительным шагом направился на окраину городка. Сверху сыпал мелкий дождь. Где-то в березняке жалобно блеяла овца — видать, заблудилась. В окошках слабо дрожал свет керосиновых ламп. Еще в Москве по графическому плану Соколов прочно затвердил свой маршрут. Шел он довольно споро, хотя дорожка раскисла и ноги в изящных штиблетах от фирмы “Скороход” порой скользили.

Сыщик быстро нашел старый, но крепкий двухэтажный дом, скрывавшийся за высоким забором.

На звон колокольца вышел широкоплечий старик лет пятидесяти с остатками волос, гладко зачесанными назад. Небольшие серые глаза смотрели настороженно. Узнав, кто гость, растянул большой брыластый рот в улыбке:

— Проходите, господин хороший! Мне сообщили о вашем прибытии.

Земля вокруг бревенчатого дома густо поросла деревьями и кустарником орешника. Соколов отчетливо услыхал вдруг свиное хрюканье.

— Свинок держу, — угодливо обнажил в улыбке желтые зубы Луканов. — Смею заметить, мои окорока самые знаменитые. Покупают охотно обыватели. Даже прозвали “Мясником”. Желаете в свинарник заглянуть? Экземпляры, доложу, выдающиеся.