Графиня де Монсоро

— Он сопровождает меня.

— А твой брат?

— Он пойдет со мной.

— А твоя гвардия?

— Французская, во главе с Крийоном, будет ждать меня в Лувре, а швейцарцы — у ворот аббатства.

— Чудесно! — сказал Шико. — Теперь я все знаю.

— Значит, можно звать слуг?

— Зови.

Генрих позвонил в колокольчик.

— Церемония будет замечательной, — продолжал Шико.

— Я надеюсь, Бог воздаст мне за нее.

— Это мы увидим завтра. Но ответь мне, Генрих, пока еще никто не пришел, ты больше ничего не хочешь сказать мне?

— Нет, разве я упустил какую-нибудь подробность церемонии?

— Речь не об этом.

— А о чем же тогда?

— Ни о чем.

— Но ты меня спрашиваешь.

— Уже окончательно решено, что ты идешь в аббатство святой Женевьевы?

— Конечно.

— И проведешь там ночь?

— Я это обещал.

— Ну, раз тебе больше нечего сказать мне, сын мой, то я сам тебе скажу, что эта церемония меня не устраивает.

— То есть как?

— Не устраивает. И после того, как мы позавтракаем…

— После того, как мы позавтракаем?

— … я познакомлю тебя с другим планом, который придумал я.

— Хорошо, согласен.

— Даже если бы ты и не был согласен, это не имело бы никакого значения.

— Что ты хочешь сказать?

— Тс! В переднюю уже входит твоя челядь.

И в самом деле, лакеи раздвинули портьеры, и появились брадобрей, парфюмер и камердинер его величества. Они завладели королем и стали все вместе совершать над его августейшей особой обряд, описанный в начале этой книги.

Когда туалет его величества был на две трети завершен, объявили о приходе его высочества герцога Анжуйского.

Генрих обернулся к брату, приготовив для него свою самую любезную улыбку.

Герцога сопровождали господа де Монсоро, д’Эпернон и Орильи.

Д’Эпернон и Орильи остались позади.

При виде графа де Монсоро, все еще бледного и с выражением лица еще более устрашающим, чем обычно, Генрих не смог скрыть своего удивления.

Герцог заметил, что король удивлен, главный ловчий — тоже.

— Государь, — сказал герцог, — граф де Монсоро явился засвидетельствовать свое почтение вашему величеству.

— Спасибо, сударь, — сказал Генрих, — тронут вашим визитом, тем более что вы были тяжело ранены, не правда ли?

— Да, государь.

— На охоте, как я слышал?

— На охоте, государь.

— Но сейчас вы чувствуете себя лучше, не так ли?

— Я поправился.

— Государь, — сказал герцог Анжуйский, — не угодно ли вам, чтобы, после того как мы исповедуемся и причастимся, граф де Монсоро отправился подготовить нам хорошую охоту в лесах Компьени?

— Но, — возразил Генрих, — разве вы не знаете, что завтра…

Он хотел сказать: “…Четверо моих друзей дерутся с четырьмя вашими”, но вспомнил, что тайна должна быть сохранена, и остановился.

— Я ничего не знаю, государь, — ответил герцог Анжуйский, — и если ваше величество желает сообщить мне…

— Я хотел сказать, — продолжал Генрих, — что поскольку эту ночь мне предстоит провести в молитвах в аббатстве святой Женевьевы, то назавтра я, возможно, не буду готов. Но пусть господин граф все же отправляется: если охота не состоится завтра, то она состоится послезавтра.

— Вы слышите? — обратился герцог к графу де Монсоро, который ответил с поклоном:

— Да, ваше высочество.

Тут вошли Шомберг и Келюс. Король принял их с распростертыми объятиями.

— Еще один день, — сказал Келюс, кланяясь королю.

— Но, к счастью, всего один, — заметил Шомберг.

В это время Монсоро, со своей стороны, говорил герцогу:

— Вы, кажется, добивались моего изгнания, ваше высочество?

— Разве долг главного ловчего не в том, чтобы подготавливать охоту для короля? — со смехом спросил герцог.

— Я понимаю, — ответил Монсоро, — я вижу, в чем дело. Сегодня вечером истекает неделя отсрочки, которую вы попросили у меня, и ваше высочество предпочитает лучше отослать меня в Компьень, чем сдержать свое обещание. Но поостерегитесь, ваше высочество: еще до сегодняшнего вечера я могу одним моим словом…

Франсуа схватил графа за руку.

— Замолчите, — сказал он, — напротив, я выполняю обещание, о котором вы упомянули.

— Объяснитесь.

— О вашем отъезде для подготовки охоты станет известно всем. Ведь вы получили официальный приказ.

— Ну и что?

— А вы не уедете и спрячетесь поблизости от вашего дома. И тогда, думая, что вы уехали, появится человек, которого вы желаете узнать. Остальное ваше дело. Насколько я помню, я ничего больше не обещал.

— А! Если все обстоит так… — сказал Монсоро.

— Я же дал вам слово, — сказал герцог.

— У меня есть больше, чем ваше слово, ваше высочество, — у меня есть ваша подпись.

— Да, черт возьми, мне это хорошо известно.

И герцог направился к своему брату. Орильи тронул д’Эпернона за руку.

— Все в порядке, — сказал он.

— Как? Что в порядке?

— Господин де Бюсси не будет драться завтра.

— Господин де Бюсси не будет драться завтра?

— Я за это отвечаю.

— Кто же ему помешает?

— Не все ли равно, раз он не будет драться?

— Если это случится, вы получите тысячу экю.

— Господа, — сказал Генрих, уже закончивший свой туалет, — в Сен-Жермен-л’Осеруа.

— А потом в аббатство святой Женевьевы? — спросил герцог.

— Разумеется, — ответил король.

— Это уж непременно! — подтвердил Шико, пристегивая шпагу.

Генрих вышел в галерею, где его уже ожидал двор.