Графиня Де Шарни

– Если бы я мог надеяться, что мой совет будет услышан этими фанатиками, я предпринял бы такую же попытку, какую предпринимаю, разговаривая с вами, ваше величество. Я пришел просить вас не ждать нападения; их я попросил бы не нападать.

– А они, по всей вероятности, не стали бы вас слушать и поступили бы по-своему?

– Как и вы поступите по-своему, ваше величество. Увы! В этом – несчастье всех людей: они постоянно просят дать им совет, чтобы потом не следовать ему.

– Господин Жильбер! – улыбнулась в ответ королева. – Вы забываете, что я не просила у вас совета, который вы изволили мне дать…

– Вы правы, ваше величество, – делая шаг назад, кивнул Жильбер.

– Из чего следует, – продолжала королева, протягивая доктору руку, – что мы вдвойне вам за него признательны.

Едва заметная улыбка сомнения промелькнула на губах Жильбера.

В эту минуту тяжелые, груженные брусьями тележки стали открыто заезжать во дворы Тюйльрийского дворца, где их встречали люди, в которых, несмотря на одежду буржуа, угадывались военные.

Они стали распиливать эти брусья на доски длиной в шесть футов и в три дюйма толщиной.

– Вы знаете, кто эти люди? – спросила королева.

– Солдаты инженерных войск, как мне кажется, – отвечал Жильбер.

– Да, сударь; они собираются, как видите, забаррикадировать окна, оставив лишь бойницы для ведения огня.

Жильбер печально посмотрел на королеву.

– Что с вами, сударь? – удивилась Мария-Антуанетта.

– Мне от всей души жаль, ваше величество, что вы напрягаете вашу память, запоминая подобные слова, а также утруждаете себя их произнесением.

– Что же делать, сударь! – отвечала королева. – Бывают такие обстоятельства, когда женщины вынуждены стать мужчинами: это когда мужчины…

Королева умолкла.

– Впрочем, на сей раз, – продолжала королева, заканчивая не фразу, а свою мысль, – на сей раз король решился.

– Ваше величество! – воскликнул Жильбер. – С той минуты, как вы решились на эту ужасную крайность, веря, что в атом ваше спасение, я, по крайней мере, надеюсь, что вы позаботились о подступах ко дворцу: так, например. Луврская галерея…

– О, вы и в самом деле подаете мне прекрасную мысль… Идемте, сударь; я хочу убедиться в том, что мой приказ исполняется.

Королева провела Жильбера через апартаменты и подвела к двери павильона Флоры, которая выходит в картинную галерею.

Распахнув дверь, Жильбер увидел, как солдаты закладывают вход стеной в двадцать футов в ширину.

– Вот видите! – молвила королева. Обращаясь к офицеру, руководившему работами, она продолжала:

– Как продвигается дело, господин д'Эрвили?

– Пусть только бунтовщики дадут нам еще сутки, ваше величество, и мы будем готовы.

– Как вы полагаете, доктор Жильбер, дадут они нам еще сутки? – спросила королева у доктора.

– Если что-нибудь и произойдет, ваше величество, то не раньше десятого августа.

– Десятого? В пятницу? Неудачный день для мятежа, сударь! Я-то думала, что у бунтовщиков достанет ума остановить свой выбор на воскресенье.

Она прошла вперед, Жильбер последовал за ней. Выходя из галереи, они встретили господина в офицерском мундире.

– Ну что, господин Мандэ, – спросила королева, – вы решили, какова будет диспозиция?

– Да, ваше величество, – отвечал главнокомандующий, окинув Жильбера беспокойным взглядом.

– О, вы можете говорить открыто, – поспешила успокоить его королева, – этот господин – наш друг. Поворотившись к Жильберу, она прибавила:

– Не правда ли, доктор?

– Да, ваше величество, – кивнул Жильбер, – один из самых преданных ваших друзей!

– Это другое дело… – заметил Мандэ. – Один отряд национальных гвардейцев будет размещен в ратуше, другой – на Новом мосту; они пропустят мятежников, и пока люди господина д'Эрвили и швейцарцы господина Майярдо будут отражать их атаку, мои отряды отрежут мятежникам пути к отступлению и ударят с тыла.

– Вот видите, сударь, – обратилась королева к доктору, – что десятое августа – это вам не двадцатое июня.

– Увы, ваше величество, – я, признаться, беспокоюсь, – отозвался Жильбер.

– За нас? За нас? – настаивала королева.

– Ваше величество! – воскликнул Жильбер. – Я уже говорил вам: насколько я не одобрял Варенн…

– Настолько вы советуете Гайон!.. У вас есть еще немного времени, чтобы спуститься со мною вниз, господин Жильбер?

– Разумеется, ваше величество.

– Тогда идемте!

Королева стала спускаться по неширокой винтовой лестнице в первый этаж дворца.

Первый этаж был превращен в настоящий лагерь, лагерь укрепленный и охраняемый швейцарцами; все окна там уже были, по выражению королевы, «забаррикадированы».

Королева подошла к полковнику.

– Ну, господин Майярдо, – проговорила она, – что вы можете сказать о своих людях?

– Они, как и я, готовы умереть за ваше величество.

– Будут ли они нас защищать до конца?

– Если они начнут стрельбу, ваше величество, они не прекратят ее вплоть до письменного распоряжения короля.

– Слышите, сударь? За пределами дворца нас окружают враги; но во дворце нам преданы все до единого.

– Это меня утешает, ваше величество; однако этого недостаточно.

– Знаете, доктор, вы слишком мрачно смотрите на вещи.