Графиня Листаль

Полагали, что убийца выскочил из вагона, и направился через поле к деревне. Около Комона и Ла—Мот Бривиер видели незнакомца, который старался избегать жилых мест. Но затем следы терялись. В гостинницах не могли получить никаких сведений, однако одно обстоятельство, казалось, доказывало, что незнакомец был действительно тот преступник, котораго искали: у него через плечо была надета кожанная сумка, а если читатель не забыл, Морис нашел, что такая сумка должна была быть украдена у убитаго, что заставляло предполагать, что причиной убийства было воровство.

— Очевидно, говорил Даблэн, что это одно из тех мрачных преступлений, которыя остаются тайною для правосудия. Так как убитый — бывший каторжник, то очень вероятно, что и убийца принадлежит к той–же категории людей: это одно из тех ужасных мщений каторжников, которыя долго обдумываются и изменнически приводятся в исполнение….

— А ваш агент? спрашивал улыбаясь Морис.

— А! Ферм, агент с системой! Ну! он, мне кажется, довольно плох. Начало ободрило его, но, как кажется, до сих пор у него нет ничего новаго.

— Знает–ли он по крайней мере наверно, кто такой этот Джемс Гардтонг?…

— Это разбойник, сообщник некоего Калейтана, чего–то в роде цивилизованнаго индейца, который предводительствовал в окрестностях Нью—иорка шайкой, которая занималась правильным грабежем путешественников. И это все.

— То–есть, это очень мало.

— Не мало для Калейтана, потому что он был повешен.

— Конец Гардтонга тоже не лучше! сказал смеясь Морис.

— Но, продолжал следователь, мой неоцененный Ферм не считает еще себя побитым. Он будет просить у префекта позволения ехать.

— В Англию?

— Да. Он даже просил меня, чтобы я помог ему получить это позволение.

— И вы обещались?

— О! охотно.

— Ну! дорогой Даблэн, поверьте мне: преступление нельзя открыть нигде кроме, как только там, где оно было совершено….

— Я было и забыл, что и вы также имеете свою систему.

— Смейтесь сколько угодно, господин следователь. Если хотите, то я вам предложу пари.

— Как вы находите, граф, не будет–ли это слишком легкомысленно для следователя?

— Надо сначала узнать в чем дело…. отвечал Листаль.

— Говорите–же, Морис, по прозванию Ясновидящий.

— Если я проиграю пари, тогда вы еще успеете посмеяться надо мной. А до тех пор я требую, чтобы этого не было….

— Хорошо. Теперь говорите ваши условия….

— Вот они. Мое пари будет состоять из нескольких пунктов. Во первых, я говорю, что преступник может быть не будет никогда открыт и тогда пари должно считаться не состоявшимся.

— До сих пор, сказал смеясь Даблэн, для вас пари не опасно….

— Во вторых: если преступник будет открыт, то во всяком случае это сделает не ваш Ферм.

— А, теперь это делается интереснее. Однако вы не можете отрицать, что он уже раз оказал нам большую услугу, отыскав имя жертвы.

— Имя, которое, позвольте мне вам сказать, не годится вам ровно ни к чему.

— Напротив, так как убитый был бывший каторжник….

— То вы из этого заключаете, что и убийца должен был быть каторжником. Заметьте, что я не спорю против этого предположения, но, как говорил, если вы помните, почтенный коммисар на железной дороге, это не более как предположение….

— Пожалуй. Вы говорите, что Ферм не откроет ничего. Вы значит желаете, чтобы держа за него пари, я, так сказать, гарантировал его ум и проницательность?

— Погодите. Не только Ферм ничего не откроет, но если кто–нибудь, что–нибудь откроет….

Морис остановился.

— Ну! что–же?

— Ну! так этот кто–нибудь буду я….

— Вы!…. вы осмеливаетесь держать это пари?

— Конечно, так как я вам его предлагаю.

— Молодость ни в чем не сомневается, сказал Листаль против воли улыбаясь.

— Но, если Морис…. если господин Морис, поправилась Берта, говорит, что он откроет…

— Да, если только вообще что–нибудь будет открыто.

— Это все?

— Нет еще!

— А! сказал Даблэн, не сидит–ли уже убийца у вас в кармане, и вы хотите предложить нам этот сюрприз за ужином?…

— Я говорю, что я открою виновнаго не уезжая отсюда, или никто никогда не узнает, что с ним сталось….

— Это очень интересно…. а в чем будет заключаться пари?

— Ну! сказал Морис, так как платить придется вам, то я предлагаю, с позволения графа, чтобы проигравший сделал подарок мадемуазель Берте….

— Я со своей стороны вполне согласен, сказал Даблэн. А сколько вам надо времени, чтобы сотворить это чудо?

— Согласны вы дать мне две недели?

— Хорошо.

— Значит, решено!

Пожатие рук скрепило пари.

… … … … … … … … … … … . .

Три дня спустя, в шесть часов утра, кто–то по стучался в комнату графа.

Он поспешно открыл.

Это была графиня….

IX.

Де—Листаль бросился на встречу жене и схватил ее за руки.

— Наконец–то! вскричал он, вы приехали! В какое безпокойство вы меня привели! Я думал, что не буду в состоянии перенести этого мучения…

Мариен была бледна, и казалась взволнованной, из под опущенных ресниц скользил взгляд, выражение котораго было трудно определить: это была какая–то смесь скрытности и смирения.

Мариен дала мужу обнять себя и, положив голову ему на плечо, она обняла его за шею.

Он уже чувствовал себя успокоенным, он целовал волосы Мариен и не думал более ее разспрашивать.